Рядом опустился пузатый мужик с надетой задом наперёд кепкой «Lakers». От него несло потом и чипсами, так что я проклял этот мир и закрыл глаза, надеясь выпасть из него хотя бы на время. Проснулся я уже в Нью-Йорке.
Признаюсь, я не сразу узнал отца, поскольку в моих воспоминаниях это был высокий коротко стриженный человек, таскающий футболки oversize, всегда гладко выбритый и пахнущий сандалом. Встречал же меня солидный на вид мужчина с аккуратной бородой, тёмными волосами, почти закрывающими уши спереди, но при этом укорачивающимися сзади, в чёрной рубашке, с часами на правой руке. Он тепло улыбнулся и позвал меня по имени. Стало неловко, что он заметил меня первый. Неужели я не изменился с тех пор, как мне было тринадцать? Пробравшись через толпу вылезающих из автобуса пассажиров, он поприветствовал меня и едва не стиснул в объятиях. Я смутился, он заметил это и вовремя пресёк порыв отцовских чувств. Мы обменялись сухими приветствиями. Он взял пару моих сумок, а я покатил чемодан и понёс клетку с Добби. Пёс заскулил, и я попросил его немного потерпеть. Трудно кого-то успокаивать, когда сам на грани нервного срыва.
Отец погрузил вещи в красный Nissan X-Trail. Я уселся на заднее сиденье и поставил клетку с Добби рядом. Его взгляд меня успокаивал.
Как добрался?
Нормально. Спал.
Отец завёл мотор и попытался выехать с парковки, однако удалось не сразу. Вокруг царила механическая суета. Нам предстояло добраться до Бруклина. Отец включил радио, заиграла песня Taylor Swift «I knew you were trouble».
Думаю, дом тебе понравится. Район достаточно тихий и зелёный, неподалёку есть школа. Дарсия учится в ней.
Я ничего не ответил. В горле будто застрял ком. Атмосфера мегаполиса сразу же начала душить. Сквозь тонированные стёкла я смотрел на количество пёстрых машин. Стоило выехать на широкий проспект, как меня бросило в дрожь. Пальцы на ногах занемели, грудную клетку сдавило. Захотелось раствориться в тенях, исчезнуть, быстрее стать частью ландшафта. Я потёр вспотевшие ладони о колени, скрестил пальцы, затем разжал их, потянулся к ручке и вцепился в неё, поскольку боялся, что дверь вот-вот отвалится и выплюнет меня на растерзание небоскрёбам. Нью-Йорк угрожал раздавить. Я задыхался. Цветные глаза светофоров насмешливо подмигивали мне. Яркие вывески и рекламные стенды ослепляли. Поток спешащих по делам людей угрожал снести, подобно течению и протащить лицом по всем камням, заставив отчаяться сделать спасительный вдох. Добби залаял, и отец глянул в зеркало заднего вида.
Ты в порядке?
Я зажмурился, желая стереть пространство вокруг себя, но гудки, скрип шин, голос по радио и лай сводили с ума.
Нет, честно признался я. Пусть лучше знает, что мне некомфортно. Даже не так. Я В УЖАСЕ.
Мне остановиться? Могу купить воды.
Нет, поехали.
Только бы не останавливаться здесь, в окружении мрачных громадин. Если я выйду, их тени сожрут меня, а потом
Алан, ты уверен, что дотерпишь до дома?
Дотерплю? О чём он? Если бы его дом решил все проблемы! Но мне терпеть Нью-Йорк завтра, послезавтра, через неделю и даже через год. Может и всю жизнь, если не смогу скопить денег и уехать. Отчаяние заполнило каждую клеточку тела. Его лишь слегка притупила ненависть. Мне хотелось плакать: настолько я не желал находиться здесь, в плену успешных людей, машин, лифтов и неоновых вывесок. Больше восьми миллионов человек теперь дышат со мной одним воздухом, и я чувствую, как он портится, протухает, исчезает.
Однако стало легче, когда мы выехали на Беверли роуд. Отец оказался прав: это место выглядело спокойным, даже чем-то напомнило Принстон. По обе стороны тянулись двухэтажные особняки. Большинство из них со светлой отделкой. Они стояли как уютные мини-дворцы в окружении розовых и белых рододендронов и выровненных газонов. Магазинов я не увидел, сомнительных заведений тоже, зато насчитал несколько церквей. Проезжая мимо небольшого кирпичного здания, сохранившего в себе элементы готики, я прочёл на вывеске: «Методический собор Святого Марка».
Вскоре мы подъехали к одному из особняков: внешне он почти не отличался от соседних, и отец заглушил мотор. Я бросил взгляд на подстриженные кусты, широкую веранду и крыльцо, на котором мелькнула фигура. Через мгновение я различил силуэт соскочившей со ступеней Дарсии. На ней был белый обтягивающий топ и короткие джинсовые шорты. Волосы как будто отросли с прошлого лета. Сестра не собрала их и потому чёрные пряди, почти достигающие поясницы, небрежно болтались при каждом движении.