Его так долго держали растянутым между столбов, что руки и ноги несчастного затекли.
– Я приехал, чтобы поговорить с вами, – начал Пэрри. – Мне жаль, что вас подвергли таким мукам. Я не знал об этом, пока не увидел собственными глазами. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам избежать дальнейших страданий, если вы вернетесь в лоно Церкви и ответите на мои вопросы.
– Я не могу! – с трудом выговорил старик.
– Ничего, сможете, – подбодрил его Пэрри. – Бог милостив к тем, кто искренне раскаивается в своих грехах.
– Нет, не могу признаться…
Пэрри кивнул. Если арестованный сознается, что имел дело с Люцифером, то этим подтвердит свою вину и будет раздавлен суровым приговором закона. Если же он посмеет ее отрицать и совершит клятвопреступление, то никогда уже не обретет спасения. Положение действительно казалось безвыходным.
Однако у Ордена имелись сведения о том, что этот человек – настоящий еретик. К тому же сам Люцифер пытался препятствовать Пэрри с ним встретиться. Очевидно, Пэрри следовало постараться выжать из старика все, что ему известно.
– Позвольте мне быть откровенным. Я искренне хочу, если это возможно, спасти вашу душу от вечных мук. Мне также хотелось бы получить от вас кое‑какие сведения. Не скрою, я обладаю определенным влиянием. Доверьтесь мне, и ваше положение может улучшиться.
Похожий на загнанного зверя старик сверкнул глазами на тюремщика.
Однако Пэрри и без слов обо всем догадался. Подозреваемый действительно что‑то знал!
Тогда Пэрри обратился к тюремщику:
– С вашего позволения, я хотел бы побеседовать с этим человеком наедине.
Лицо служителя стало хитрым:
– А мне бы этого не хотелось, святой отец. Преступник очень опасен! Я должен оставаться здесь, чтобы в случае чего защитить вас.
– Но ведь он едва дышит, – привел довод Пэрри. – Ваше присутствие его только пугает. Надеюсь, наедине со мной он будет более откровенен.
У тюремщика, который наверняка вообразил, что старик начнет сейчас рассказывать о припрятанных деньгах, даже забегали глазки.
– Не положено.
Пэрри смерил его властным взглядом:
– Оставьте нас!
Тюремщик нехотя вышел из камеры, однако остался стоять неподалеку, чтобы все слышать.
– Уйдите же! – рявкнул Пэрри, теряя терпение.
– Я не должен оставлять камеру незапертой!
– Ну так заприте ее!
Задвинув тяжелую дверь, тюремщик запер ее на засов. Пэрри понимал, что он остался стоять под дверью, но вряд ли сумеет что‑нибудь подслушать, если собеседники будут разговаривать вполголоса.
– Тюремщик ушел, – негромко обратился Пэрри к подозреваемому. – Вы вполне можете мне доверять.
– Если бы я… только мог, – молвил он.
Пэрри догадался, что человеку необходима поддержка.
– Я понимаю, в каком вы оказались положении. Вы не можете признать себя виновным или невиновным, поскольку в любом случае у вас отберут имущество, а возможно, и жизнь. – Он прочел в затравленных глазах старика согласие. – Вероятно, у вас есть близкие, и вы не хотите оставить их без средств. – Снова молчаливое согласие. – Но если бы вам представилась хоть малейшая возможность не навредить тем, кого вы любите, вы непременно бы за нее ухватились.
– Конечно! – выдохнул старик. Теперь он достаточно пришел в себя, чтобы попытаться сесть, и Пэрри помог ему.
– Ваша проблема скорее материального, чем духовного порядка. Что, если по выдвинутому против вас обвинению вас признали бы невиновным?
На секунду старик оживился, однако тотчас же сник.