А что потом сталось с жинкой Савелия? Как только у него запал революционный поубавился, так сразу она стала его распинать. Делала это непременно коварно и с иезуитской изощренностью душила морально и даже с матерками.
Уникальные преображения в житейских повадках моих снох я вижу. Одна, неприступная, интеллигентная до замужества, незавидно упала с поэтического олимпа, вместо стихов наполняя себя желчью и водкой. Превратилась в сухую занудную фурию. Другая из простой курицы-наседки, одевшись в приличные наряды, заимела манеры, и как бы, на первый взгляд, ум даже проклюнулся. Произошло это не сразу, доложу я вам.
Муж ее Митрий из бизнеса челночного, базарного перебрался в местную кочегарку управляющим. Вскоре, не будь дураком, брат успешно переключился на муниципальный уголь. Наладил новую форму коммерции родил какую-то «дочку» и стал торговать им втихую. А если по-нашенски, по-рабочекрестьянски воровал, чертяка.
Когда его уличный бизнес рухнул, Варвара подзабыла свои барские замашки и изыски стала было сникать. Но когда Митрий развернулся с кражей муниципального угля, вновь в ней воскресла тяга к благородным манерам.
К тому времени все трое их сыночков уже переженились, и родители дурью начали маяться. Вроде как уважаемыми стали в верхних кругах местного общества. Они продали кооперативку свою трехкомнатную и заместо ее выстроили огромные хоромы с пятью залами и тремя опочивальнями. Супружеское ложе занавесили со всех сторон, как в султанской палатке, шторками в золоченой оправе, чтоб никто не подсматривал их глубокие и цветные сны. Обтянули бархатом все комнаты, на стенах, в нишах с орнаментом, прилепили картины. А изображения на них все срамные, полуголые, особливо женские. Уж больно пузатые и титястые. Я, конечно, сторонник иной раз подержаться за такие увесистые достоинства, но зачем же их на публике так открыто вываливать? Если для себя эту эротику навели, то хоть шторки бы навесили на них и, когда прижмет, сами тайно подсматривали бы.
А в целом, если судить здраво, зачем такие излишества умному человеку? Митрию-то точно они не к душе, скорее по барабану были, а вот у Варвары смыслы иные складывались: это же крик моды. И она, как в плену, находилась в этом «крике», который на зависть другим выставляла. Себя-то она, думаю, не выносит на публику без нижних «подпруг». Сама в халатиках разных богатых и разноцветных по всему дому носится и частенько с бокалом красного «Шевалье». И гостям при этом сообщает, как за пятнашку «косых» любит его всей душой. Все ее чрезмерности от пустого мировоззрения. А откуда ему взяться, если мозгов в голове кот наплакал.