Поезжайте быстрее, пока он не поехал к жене. Все что я знаю о его семье, там он утешения не получит.
- Не поедет, - сказала Любовь Ивановна (в глазах - слезинки). Она у него куколка, ну, вы, наверное, сами видели. Все накручивала его, чтобы на выборы не ходил. "Ну что, - говорит тебе еще нужно, - зачем тебе город?"
- А он?
- Со всем соглашался, но все равно пошел. Так он с ней во всем остальном. Она же не хотела, и чтобы он в город возвращался - тебя, же здесь съедят или просто убьют. "Хорошо, хорошо". А в итоге все по своему, любит и не слушает.
- Настоящий мужик, - сказал Гречин.
- Потому и сорвался, - сказал Котелков.
Все замолчали. Наступившая тишина показалась странной и все поняли почему: прекратился стук клавиш Олега. Через несколько секунд, на пороге показался он сам.
- Владимир Геннадьевич, - сказал он, - все готово. Даже с дополнением.
- Каким? - спросил удивленный Куклинс.
- Письмо впервые голосующему, написано в двух вариантах. Уж, извините, иначе не смог, иначе голова поехала бы кругом
Обращение к впервые голосующему.
Уважаемый Вася Пупкин!
Тебе исполнилось 18 лет и ты впервые в жизни получил право придти на избирательный участок, чтобы засунуть бюллетень в щель избирательной урны.
Могу заверить тебя: это очень приятно. Это так же приятно, как и аналогичное событие в твоей жизни, которое, надеюсь, в ней уже произошло.
Не торопись засунуть. Помни, без предварительных размышлений, поглаживания бюллетеня, разглядывания его, сам процесс засовывания будет не таким приятным. Тебе будет предоставлена возможность уединиться в кабине для голосования, где в интимной обстановке принять окончательное решение, в чью пользу ты намерен засунуть.
Перед входом на избирательный участок тебе могут встретиться извращенцы, которые будут подсказывать тебе, ради кого ты должен засунуть. Тебе могут предложить отдать им бюллетень. Не поддавайся на уговоры, это твоя личная радость и ее не надо делить неизвестно с кем.
Дорогой Вася Пупкин. Я помню те времена, когда каждому юноше предлагали только одну политическую позицию, а все остальное считалось развратом и преследовалось в уголовном порядке; фригидные же тетки утверждали, что политики у нас нет. Эти времена прошли. Ты сам выбираешь за кого засунуть. Так иди же смело и суй.
Это была коллективная истерика. Олег сам не понял что случилось с людьми. Гречин свалился на диван. Владимир Галактионович держался за живот. Гулин извивался в конвульсиях, схватившись за стол. Елкова прыгала в кресле. Капитан корчился, не вынимая трубки изо рта. Куклинс беспрерывно хихикал. Котелков ухмылялся во весь рот.
Истерический смех продолжался минут пять. Никто не заметил, как открылась дверь, и на пороге появился Савушкин. Как и во время прошлого визита, в правой руке у него был пакет с фруктами, а в левой - бутылка коньяка.
- Вот, заехал на прощальный ужин.
Савушкин, не меньше Олега удивился реакции на свои слова. Все повалились опять.
Первым пришел в себя Владимир Галактионович. Он, откашлявшись подошел к Савушкину и сказал:
- Извини, Ваня. Просто, люди много работали и мало спали. Вот и смеемся непроизвольно.
- А чего извиняться? Я же пошутил, - сказал Савушкин. - Миша, это к тебе тоже относится. Я... Я пошутил, извини. А коньяку принес мало, потому, что надо дальше работать. Это так, для тонуса.
- Кстати, - сказала Елкова, - телевизор включите, кто поближе. Сегодня же дебаты. Батька с нашим Дикиным.
Телевизор включили.
"- Слушай, ты, что, вообще не можешь без демагогии?
-Так я же, Петрович, записной демагог, ты же мне это уже лет десять повторяешь. Знаешь, что я хочу сделать? Я хочу извиниться за демагогию?
Батька пристально глядел на Валенсу, как удав на другого удава, неожиданно выскочившего из-за кустов.