Кажется, кто-то оставил нам шифр?..
Обожаю, рассеянно пробормотал Полынь, забирая у меня свиток в обмен на подобранную им монету.
Но
Кто позволил вам трогать улики?
Голос, произнесший реплику, раздался у меня за спиной. Он был презрительным и странно-шелестящим, неуловимо искаженный специальным устройством.
Ходящий.
Я обернулась. Еще мгновение назад здесь никого не было, а теперь в полный рост стояла фигура в золотом балахоне и гладкой маске, скрывающей лицо. На месте глаз у нее были лишь темные колдовские провалы.
Немедленно отдайте это мне, прошипел Ходящий, глядя на монету в моих руках и письмо в Полыньих.
Магический посох агента-теневика тускло засветился. Воздух стал холоднее на пару градусов, по земле побежали колдовские тени острых терновых веток. Я почувствовала, как волоски невольно приподнимаются у меня на загривке. Даже несмотря на то, что я стреляный воробей, Ходящие нагоняют на меня ни с чем не сравнимую жуть. Мозгом-то я понимаю, что за маской стоит всего лишь человек, а не колосс из тьмы и пепла, но сама атмосфера возле Ходящих давит.
Впрочем, бывшим контрразведчикам все нипочем.
Через минуту отдам, подождите, тут очередь, отмахнулся Полынь, вновь жадно вчитываясь в письмо.
Ходящему это, мягко говоря, не понравилось.
Я хочу получить этот свиток сию секунду, он нетерпеливо раскрыл ладонь. Или ты уже соскучился по тюремной камере, а, Внемлющий?
Это был не худший отпуск, но пока что я не хочу повторять его. Спасибо за предложение.
Однако проблема заключалась в том, что требование Ходящего было абсолютно справедливым.
В случае терактов именно Теневой департамент первым забирает дело и уже потом решает, кого из госслужащих подключить к работе и надо ли подключать. Так что интерес Полыни к свитку был понятен, но не правомочен.
И вот Ходящий зарычал и вырвал у Внемлющего улики.
Ты поздно спохватился, Ловчий, почти выплюнул он, приблизив свою золотую маску к лицу Полыни. Это мы занимаемся настоящим делом. Это мы стоим на страже столицы. А ты играй в свои маленькие детективные дела с такими же маленькими и глупыми сыщиками, раз выбрал такую судьбу. Я давно слежу за тобой, и знаешь что, Полынь? Я тебя жалею. Ты презренный предатель и ничего больше.
Напарник изогнул проколотую бровь:
Предатель, серьезно? Да будет тебе известно, что выйти из игры, когда она становится грязной, это не предательство. Побег может быть. Здравый смысл, протест, что угодно А вот вы все, помнится, как раз и предали: свое ведомство и своего Архимастера. Сколько времени вам понадобилось, чтобы переметнуться на сторону короля во время бунта? Полчаса? Десять минут? Разумный выбор, безусловно. Но именно такие вещи называют предательством загляни в словарь. А что касается «жалкого сыщика» Полынь задумчиво пожевал губами. Ну, зато у меня есть свобода! Приятная, в сущности, штука.
Правда? Свобода? Ты уверен? с непонятной интонацией протянул Ходящий, а потом отошел и отвернулся, чтобы изучить улики в одиночестве. Жадина какой, с ума сойти.
Полынь закатил глаза:
В этом весь Теневой департамент.
Я солидарно хмыкнула, и мы тотчас дружно отпрыгнули назад Это Ходящий ударил своим посохом и тени терновника, плясавшие вокруг него, поднялись от земли и превратились в настоящие ветви, которые, разрастаясь и сплетаясь между собой, стали накрывать колокол, как огромный купол, отгораживая его от зевак и служащих других ведомств.
Мы остались стоять аккурат перед колючей стеной.
Вокруг уже собралась толпа народа. Возле нас затормозила карета Лесного ведомства, покрытая мхом от колес и до крыши. Четверо травников с зелеными кончиками пальцев, как у всех Шептунов, выпрыгнули из нее и поскакали к платанам на площади. Деревья пережили настоящий шок: падавшие камни и осколки мелких колоколов сломали ветви, часть их застряла в густых кронах. Шептуны поглаживали шершавые стволы, исцеляя платаны. Один из магов наколдовал мерцающий поток энергии, который укутал деревья так же, как укутывают пледом пострадавших людей. А роль психологов сыграла парочка крустов. То есть лешаков.
За добрых крустов, как и за красивые кареты, стоило благодарить главу департамента Шептунов и по совместительству всего Лесного ведомства госпожу Марцелу из Дома Парящих.