Однако вскоре он решил, что ничего необычного в её поведении нет, а представшая прежде картина всего навсего ему померещилась.
Настя как ни в чём не бывало положила оставшийся кусочек печенья в рот и, сделав последний глоток из кружки, сказала:
Чай у вас очень вкусный. Наверно оттого, что вы используете кипятильник.
Натыкин посмотрел на тёмно-янтарную банку, в которой плавала заварка.
Ещё? Сейчас нацедим
Нет, спасибо, поздно уже. Я пойду.
Не могу же я вас одну отпустить И боевой пост тоже не могу бросить. Оставайтесь А брату можно позвонить.
Вас не станет ругать Даниил Викторович?
Да что вы, в самом деле!
Останусь, улыбнулась Настя. Только не беспокойтесь, я спать всё равно не хочу. Позвольте мне побродить по комнатам
Понимаю Конечно! Но, если устанете, в вашем распоряжении этот шикарный диван. А я вот в этом кресле прекрасно высплюсь.
Спасибо вам, наплыл её, как тёплая волна, взгляд.
Сердце у Натыкина сладко заныло. «Ещё, к чёрту, влюблюсь!.. Оно мне надо?» опасливо подумал он.
Под утро Настя склонилась над ним, и он почувствовал поцелуй припавшую к губам плоть, упругую и сочную, как помятый цвет, а глаза различили только опущенные ресницы да прядку волос.
Но это был, конечно, сон.
Разбуженный побелевшим светом из окна, Антон увидел пустой диван, и ему вдруг стало нестерпимо жаль Настиного ухода, который он к тому же и проспал.
10
Наконец, всё было готово для того, чтобы Савойский приступил к работе.
Во избежание каких-либо сомнений в авторстве будущего полотна следовало, конечно, обратиться к тематике, присущей Савойскому. Но Орест Сергеевич решил почему-то изобразить несвойственную его творчеству жанровую сцену. К счастью, его мастера портрета и пейзажа, удалось-таки склонить к написанию последнего, который, как известно, почти всегда находится вне рамок исторических эпох.
Живописец творил удивительно быстро, и вскоре была закончена картина «В ожидании».
Зимнюю опушку с кривоватой берёзкой на переднем плане освещает размытое пятно луны; деревце стоит на белом берегу ручья из талых вод. Но ручей не течёт, как и стынет всё вокруг Так бывает, если уходит душа, и остаётся только ждать, когда она вернётся и повелит дальше жить.
Картина получилась тонкая, нежная совершенно в духе Савойского, и обоснованно можно было рассчитывать на успех, но никто не ожидал, что она будет продана за столь баснословные деньги!
Настоящая удача!
Конечно, Козличенко не претендовал на первую роль, которая, несомненно, принадлежала Савойскому, но однозначно считал себя незаслуженно потеснённым с полагавшегося ему почётного второго места. Это и сподвигло его вспомнить о первоначально оговоренных пятидесяти процентах.
Вот уж правду говорят: нет предела человеческой жадности! возмутился Натыкин и назвал Козличенко сумму, которая соответствовала пяти процентам, причитавшимся ему по второму договору. Тебе мало? Не наглей, Валера
Он выразительно посмотрел на Козличенко. У того в памяти всплыло понятие «лихой человек», и хоть таковые ему прежде не встречались, у него моментально составилось представление о том, как они в действительности могут выглядеть.
А ко всему прочему названная сумма существенно превышала ожидаемое значение, так что Козличенко решил не лезть на рожон. И потом: от добра добра не ищут! Если доход будет того же порядка и постоянным, это ж какие деньги потекут!..
В голове началось кружение различных мыслей, точнее, не мыслей, а их обрывков. Когда же этот водоворот осел, первым делом подумалось о Веронике Витальевне. Козличенко потянулся к мобильнику.
Какой Валера? прозвучало в трубке.
Ну из санатория Помните?
Наступила тишина, в которой нельзя было уловить ни одного флюида ни дружелюбно-тёплого, ни неприязненно-холодного. Это пугало. Козличенко поспешил продолжить:
Хочу в ресторан вас тебя пригласить Отметить. Дело-то, о котором я говорил, выгорело!
Поздравляю, ответила, наконец, Вероника Витальевна. Только я не могу.
Но почему?!
Во-первых, я ещё на работе. А, во-вторых Валера, мы же взрослые люди! То, что между нами тогда случилось, ничего не значит
Хорошо, хорошо, ничего не значит, согласился Козличенко, опасаясь, что сию же минуту она положит трубку. Но почему мы не можем просто посидеть в ресторане? Просто!