Хором исполнили и коронный номер «Песню про мышонка»; но Борис никогда не понимал, в чем прелесть этой песни.
Мышонок устал, мама-мышка не спит.
Мышиное счастье природа хранит.
Потом мимо, озираясь на них как на буйных, потащились старушки с корзинами, и диктор объявил конечную станцию. Тем временем распогодилось; когда туристы вышли на привокзальную площадь городка, где памятник окружали побеленные тополя с изуродованными культями, небо над губернскими домами и над ободранной колокольней стало бежево-пудровым. Кэп разыскивал транспорт; его подначальные свалили рюкзаки и разбежались кто куда. Через десять минут Борис остался в обществе Игорька, Герыча и зябнущего Виктора Ивановича, который оседлал поклажу и разглядывал площадь с показным унынием, а потом обернулся к Герычу.
Хороша чертовка? спросил он вполне человеческим голосом, наблюдая, как Герыч буровит глазами Киру, которая у полуподвальной кулинарии примеривалась к ром-бабе в пергаментной обертке: прикидывала, охватит ли ее маленький ротик башню из сладкого теста, облитого сахарной глазурью. Давай разевай варежку. Вон у людей-то губа не дура Он скосился на ладную Галю, которая, поправляя косынку и покачивая бедрами, двигалась к ним через площадь, как танк, сметающий все на пути.
Из кожи вон вылезла буркнула Галя, замечая, что мужчины смотрят на Киру. У нее, кстати, проявляющаяся помада ну, химическая. Утром в койке просыпаешься, губы красные, прикольно. Она еще соски красит.
Подошел Помор, допивая на ходу бутылку минеральной, а Борис наклонился к его красному уху и тихо спросил:
Я с ней кому-то дорогу перешел?
Помор поежился. Торчащее ухо из красного сделалось багровым он скосился на Галю, пошевелил скулами и хмуро выговорил:
Обычный «лапник». Мне вообще не до них, он невесело перекосил рот. Только развелся отдохнуть бы от них ото всего.
Из-за угла показался бравый Кэп с гитарой, которая болталась за его спиной, и Виктор Иванович закричал хрипло и бессмысленно:
Кэп, где твоя Марыга? Марыга-барыга!
Все туда, приказал Кэп, махнув рукой на сквер. Грузовик у склада.
Фырча, проехал по площади набитый автобус. Борис закинул Галину палатку на плечо, а Виктор Иванович, обнаружив, что Борис уже нагружен барахлом за двоих, рассердился.
Механик, ты по автоделу или как? спросил он склочно. «Волгу» починишь?
Или как, бросил Борис и, спускаясь по ступеням, получил в спину:
Я сразу понял: туфта ты, а не механик. Шпион и есть я тебе малину-то обломаю.
Заткнись, а? протянула Галя так убедительно, что Виктор Иванович заткнулся.
Вьючная группа во главе с Помором, который пружинил на кривых ногах, словно на рессорах, завернула за угол, где стоял дряхлый грузовик с побитыми бортами и протекторами, не различимыми под глиной. С брызговиков свисали гроздья грязи. У номера, грубо намалеванного белой краской, невозмутимый Брахман в тельняшке, которая не шла к его франтоватым повадкам, грыз соломинку, смотрясь как бело-синий ангел на фоне жутковатого колесного духа непроходимых дорог.
Помор швырнул рюкзак в кузов и присоединился к Кэпу, который о чем-то толковал с водителем. Клепа постучал по колесу. Подтянулись Тюша и Лима, причем Борис заметил, что рыжеволосая девушка покусывала губы, чтобы не заплакать, пока Тюша убеждала ее:
Я бы пошла хоть убейся. На работе и так умрут от зависти, если узнают, что я была с Кэпом. А ты про какого-то мужа фу это существо звонило домой, объяснила она Никуне, которая возникла рядом, хлопая глазами. А муж за ней ударился вдогонку.
Останешься? участливо прокудахтала Никуня, погладив Лиму по плечу, но Лима помотала головой, разбрасывая рыжие пряди волос. Жалко человека, она покосилась на собственного мужа, который, шевеля усами, ловил лицом печальный свет послеобеденного солнца. Может, ищет.
Виктор Иванович, уловив часть фразы, вскричал:
Кого ищет? Меня ищет?
Не тебя, Витя, больно надо, Игорек едва не влетел ему в спину. Жену свою.
Черта с два! настаивал Виктор Иванович, потряхивая головой. Его бугристый нос блестел от пота. Кому нужна жена? Меня он ищет все шпионы!
Никуня приняла фиглярство Виктора Ивановича за шутку и глупо заулыбалась, а Борис хлопнул рукой по борту, и ему почудилось, что ветхое ограждение рассыплется на доски в любой момент и точно не выдержит крепких молодых людей с походным грузом.