Умер, пролепетал я. То есть вы утверждаете, что я по-настоящему по-настоящему
Вот ключ от вашего номера. Хельги вручил мне каменную плашку с руной из той же серии, что я видел в кабинете у Рэндольфа. Ключ от мини-бара желаете?
Э-э-э
Он желает ключ от мини-бара, ответил за меня Хундинг. Сынок, ты желаешь ключ от мини-бара, сердечно прибавил он, переходя на «ты». Потому что тебе тут жить долго.
Насколько долго?
Всегда, сказал Хельги. По крайней мере, до Рагнарёка. Хундинг проводит вас в номер. Приятной загробной жизни. Следующий!
Глава 10. А мой люкс вполне ничего!
Я НЕ ОЧЕНЬ ПОНИМАЛ, куда Хундинг меня ведёт. Было такое ощущение, будто меня раз пятьдесят покрутили, а потом втолкнули в круг. И сказали, что это прикольно.
Каждый новый зал казался громадней предыдущего. Большинство постояльцев отеля выглядели как старшеклассники, некоторые чуть постарше. Ребята и девчонки небольшими компаниями сидели, развалившись, возле каминов. Они болтали на разных языках, уплетали всякую всячину или играли в настольные игры вроде шахмат или «Эрудита». А иногда это были игры со всамделишными кинжалами или паяльными горелками. В боковых комнатах стояли бильярдные столы, машины для пинбола[23] и другие старомодные игровые автоматы. А в одном месте я заметил какое-то приспособление, очень напоминающее «железную деву» из камеры пыток.
Среди гостей, разнося подносы с едой и напитками, сновали работники отеля в тёмно-зелёных рубашках. Насколько я успел разглядеть, все официантки были накачанными тётками-воительницами со щитами на спине и мечами или топорами на поясе. Довольно нестандартный подбор кадров для сферы услуг.
Одна тяжеловооружённая официантка прошествовала мимо меня с подносом дымящихся яичных рулетов. У меня в животе сразу заурчало.
Как я могу быть голодным, если я умер? спросил я Хундинга. И вообще тут никто мёртвым не выглядит.
Хундинг в ответ пожал плечами:
Видишь ли Есть мёртвые и есть мёртвые. Ты лучше воспринимай Вальгаллу как своего рода апгрейд. Ты теперь один из эйнхериев.
Он произнёс это слово как «ин-ХЕРЬЕВ».
Один из эйнхериев, повторил я. И вовсе даже язык ломать не надо.
Вот-вот. В единственном числе «эйнхерий». У него это прозвучало как «ин-ХЕРЬ». Один избрал нас воинами своего извечного войска. Слово «эйнхерий» часто переводят как «одинокий воин», но это не вполне отражает суть. Это скорее «бессменный воин». Тот, кто храбро сражался при жизни и снова храбро сразится, когда пробьёт час Гибели Богов. Берегись!
Богов?
Нет, копья!
Хундинг толкнул меня на пол, и мимо нас просвистело копьё. Оно пронзило парня, сидевшего на ближайшем диване, убив его наповал. Напитки, игральные кости, деньги для «Монополии» разлетелись во все стороны. Ребята, с которыми играл убитый, повскакивали на ноги вид у них был слегка раздосадованный. Все смотрели в ту сторону, откуда прилетело копьё.
Я всё видел, Джон Карающая Рука! взревел Хундинг. В гостиной пронзание запрещено!
Из бильярдной раздался смех, и кто-то что-то сказал по-шведски? В любом случае голос прозвучал не слишком покаянно.
Ну ладно. Хундинг как ни в чём не бывало двинулся дальше. Лифт вон, уже совсем рядом.
Погодите! запротестовал я. Тут человека проткнули копьём. И вы даже ничего не предпримете?
О, волки всё приберут.
У меня пульс участился вдвое:
Волки?!
И правда, пока игроки в «Монополию» собирали разбросанные карточки, в гостиную запрыгнула парочка серых волков. Они сцапали покойника за ноги и куда-то поволокли. Копьё так и осталось торчать в его груди. Кровавый след таял на глазах. Дыра в обивке дивана затянулась сама собой.
А я съёжился за ближайшим фикусом в кадке. Пускай все ржут, мне плевать. Мой страх сильнее меня. У этих волков глаза, конечно, не горят синим огнём, как у тех, что напали на маму, но в качестве символа загробного мира я бы предпочёл тушканчика.
А разве убивать не запрещено законом? пропищал я из-за кадки.
Хундинг поднял кустистые брови:
Это же вроде как для потехи, сынок. К ужину убитый будет как новенький. С этими словами Хундинг вытянул меня из убежища. Идём-ка.
Я не успел расспросить подробнее, что это за «потеха» такая, потому что мы пришли к лифту. Вместо дверей у него была решётка из копий, а саму кабинку внахлёст увешивали щиты. Кнопок оказалось столько, что панель тянулась от пола до потолка. На верхней кнопке значилась цифра 540. Но Хундинг нажал на 19.