По сути марксистский диамат, единственно начавший отражать, в отличие от классической идеалистической и оторванной от реалий философии закономерности фактического бытия сам превратился в банальный учебник по организации конфликтных ситуаций и силовому способу разрешения противоположностей.
И тем самым только подтвердили, что дремучему принципу силового естественного отбора для улучшения, в том числе и человеческого рода альтернативы не существует.
А все предыдущие и последующие агрессивные способы преобразования мира от захватнических войн до силового экспорта демократических начал получили философское оправдание открытым законом антагонистической борьбы в качестве ядра всякого диалектического развития.
Подобное толкование философии, конечно же, не могло не вызвать осуждения со стороны цивилизованной мировой общественности. Но парадокс состоялся в том, что осуждению стали подлежать лишь отдельные, особо яркие по жертвам и ущербам проявления этого закона.
Причём, прежде всего осуждению со стороны свободной Европы, в которой и родился этот закон, продолжая его применение теперь уже в конъюнктурных политических целях борьбы за достижение односторонних преимуществ.
Принципиальная ошибка марксистского варианта диамата и истмата состояла в том, что за базовую диалектическую категорию был взят сам процесс связей и отношений между этими категориям отнюдь не в диалектическом, а однозначном понимании, без взаимо-обратных возвращений к своим началам.
Истинно-прогрессивная суть диалектики в том, что нет абсолютно прямых противоположностей, застывших в безвыходных, кроме уничтожения одной другую, ситуациях.
Они в постоянном движении с переходами одна в другую и слиянием во всём, наиболее оптимальном, устойчивом и ценном, образующем единое целое.
Не сами по себе разумеется. А той самой интеллектуальной надстройкой, которую марксисты задвинули на задворки материального базиса в риторическом запале философских сентенций о том, что первично и что вторично.
== Частно-общественная собственность зачем
И, действительно, зачем, если всегда имелись традиционные формы индивидуальной, семейной и добровольно объединяемой коллективной собственности, которые вместе с собственностью интеллектуальной исчерпывающим образом определяли жизнь и деятельность людей.
Исключением, разве что, может служить потенциал ещё не задействованой земли, которая в обобщёном виде именуется государственной.
Но в современном демократическом обществе и само государство не является хозяином земли как когда-то при государях-императорах.
Теперь оно по мандатам избирателей поручает власти временные полномочия по распоряжению природными и трудовыми ресурсами, денежными потоками, а по сути жизнями и судьбами граждан государства.