Сам говорил: ребята за тобой в огонь и воду". - "Я так не говорил". - "Вроде того говорил. Меня, дескать, от ребят только с мясом оторвать можно. Это - было?" - "Было". - "Вот и послужи рабочему классу. Наша с тобой недоработочка, учти. Твоя, в общем-то. А тебе с комсомолом жить, ты сам понимаешь".Борис все понимал. Он не притворялся, когда говорил: наказан - и правильно, извини-подвинься! Он не умел, как презренная интеллигенция: бить отбой, едва только до тебя коснется. Он был рабочий парень, прямой как штык. Классовых различий не делал? Виноват. Жил распояской? Виноват, исправлюсь... Даже Митька не мог панченковского чистосердечия не учесть ишь подобрел, смотрит ангелом, галстук глаженный подает... Вот он кто сейчас. Борис Панченков: представитель заводской ячейки, давний, испытанный руководитель ребячьих масс!..Борис взошел на сцену - вслед за Васей Кузовлевым, за Митькой Мытишиным. за Клавдией Васильевной - так, словно и не снимал пионерского галстука, словно не исчезал никуда. Ребята дружно захлопали. Они могли, конечно, и Клавдии Васильевне хлопать, но это уж Борис знал совершенно точно, что хлопают они - ему.Отряд стоял внизу, под сценой, построенный так, как обычно строился отряд в этом тесноватом зале: звено к звену, правофланговые подальше, у окна, малорослые впереди, у самой сцены.- Смирно! - скомандовал Митька. - Отряд, нале-во!Вот теперь они все смотрят на сцену, и лица, особенно у тех, что постарше, насмешливы и упрямы: дружба, дескать, к тебе, Боречка, дружбой, а дело, между прочим, делом. Надо было сразу все это провертывать, упустили момент! Три дня школа только и говорит что об исключении Филиппова, тут уж, видно, такая агитация, будь здоров!Митька собрание не затягивает, читает протокол совета отряда: так и так, ввиду того, что наметилось ослабление политической линии... "Кто за выговор Гайковичу?" Единогласно. "Кто за строгий выговор с предупреждением Семиной?" Опять лес рук. Плевать они хотели на все эти строгие выговора! Потом кто-то спохватывается:- А за что?- Сказано: за саботаж.- Какой еще саботаж? Она работает.- Подговаривала звено не идти на линейку.- При чем тут Семина? - кричит стоящий за Женькиной спиной Юрка Шведов. Мы все ушли.Юрку одергивают: ладно тебе, есть дела поважнее. Женька весело раскланивается с ребятами из других классов. Дурит. Распустились, сволочушки, без Борисовой железной руки.- Кто за выговор Вяземской?Господи, не все ли им равно! В лицах веселое напряжение: вот сейчас, сейчас... "За то, что при вступлении в пионеры скрыл свое социальное происхождение..." Кто за это?Не поднимается ни одной руки. Среди младших поднялись было две-три, тут же испуганно опустились.- Так, - сказал Борис. - Вы что же - не согласны? Не желаете голосовать?- Не желаем.- Он скрыл свое социальное происхождение, вы понимаете это?- Все равно не хотим.Какая-то девочка из младших убедительно говорит:- Он - хороший.- Ты-то откуда знаешь?- Знаю. Он к нам в класс приходил задачки решать.- При чем тут задачки? Ты понимаешь, о чем идет речь? Его отец-враг, понимаешь?- Не все ли равно? А он - хороший.С малышами не сговоришься - сразу же поднимают разноголосый крик. И старшие-то их обижают, не считают за людей, щиплются, а вот Костя Филиппов как раз хороший, и весь класс их не понимал приведение к знаменателю, а Филиппов пришел - и все поняли.- Вы, между прочим, по стойке "смирно" стоите...- А сказали "вольно"...- Подите вы!..Борис оборачивается к старшим, но от этих поддержки - никакой. Старшие нетерпеливо кивают Митрию:- Голосуй "против".Видно, что голосовать будут все. Легкий шум стоит над залом.- Подожди, - говорит было Борис, но Митька уже сказал, нарочно или спроста - не разберешь, Митька тоже жучок хороший: "Кто против?" Лес рук взметнулся нетерпеливо, страстно.