Да, эта действительно старинная икона, мы ее очень почитали, кивнул головой священник.
Других икон этого времени нет?
Да вроде нет.
Значит, все же преступник неслучайно похитил именно эту икону. Он шел именно за ней. Теперь важный вопрос: откуда он знал, что здесь в селе Кириловка есть такая древняя и интересная икона Николая Чудотворца?
Да как это теперь узнаешь? развел руками староста.
Можно предположить два варианта. Первый. Преступник кто-то из местных. Кто-то из ваших сельских взял и украл икону.
Да не может быть такого, священник аж чуть не задохнулся от такого предположения. У нас народ весь благочестивый, все к этой иконе с почтением относятся, возмутился священник.
Вы уверены?
Уверен.
Есть второй вариант. Преступник сам ездит по селам и деревням и высматривает подходящую добычу. Но тогда он должен был появиться в храме. Не могли бы вспомнить, на службе вчера или несколько дней назад не было посторонних? Вы ведь, наверное, всех прихожан знаете. Церковь у вас старообрядческая, круг прихожан достаточно замкнутый.
Да, посторонние бывают редко, мы никого не гоним, но в основном на службе все свои.
То есть нового человека вы бы заметили?
Я, конечно, не разглядываю абсолютно каждого прихожанина, но обычно нового человека я замечаю.
Тогда напрягите память и вспомните, были ли эти посторонние?
Священник долго думал, а потом решительно мотнул головой:
Да нет, не примечал я незнакомых, все свои были.
Точно?
Точно.
Тогда все же нельзя исключать версию о причастности к преступлению кого-то из местных.
Да быть такого не может, опять всплеснул руками староста.
Возможен наводчик поневоле. Например, ездил в город покупки на ярмарке делать и разговорился с кем-то. Рассказал про икону древнюю. Вот этот кто-то на заметку и взял. Словом, есть о чем ваших сельчан поспрашивать. А сейчас надо осмотреть территорию вокруг храма.
* * *Петр Андреевич вышел из храма и стал обходить его, внимательно осматривая стены и землю. Поиски оказались небезуспешными. Около северного придела на краю лужи (спасибо ночному дождичку!) удалось обнаружить след от сапога. По размерам он очень подходил к следам, которые были обнаружены в храме. Теперь точно можно было судить о размере ноги преступника, а также о его росте. Возможно, что храм ограбил человек высокого роста размер стопы у него солидный. И самое главное след был особенный: каблук подбит подковкой, а на подковке явно виделась надпись, точнее не надпись, а две какие-то буквы.
А вот это уже интересно, воскликнул Петр Андреевич. Он силился понять, что за буквы отпечатались на песке. Разобрать это было не очень легко: буквы переплетались друг с другом. Наконец следователь понял, что перед ним вензель из двух букв С и К.
Потом Железманов обратился к старосте:
Ты не знаешь, у вас на селе кто носит сапоги с такой франтоватой подковкой?
Так, ваше благородие, у нас сапоги в такую пору мало кто носит. Все больше в лапотках ходим или босиком. Тепло уже.
И все же взгляни, ни у кого таких сапог не замечалось?
Староста подошел к следу, некоторое время всматривался в него, потом пожал плечами:
Нет, таких ни у кого не припомню.
А есть кто-нибудь, чьи имя и фамилия подходили под эти буквы?
Староста наморщил лоб и наконец произнес:
А тебе фамилия нужна или как звать по батюшке?
Дело в том, что в крестьянской среде понятие «фамилия» часто смешивалось с понятием «отчество». Суффикс «вич» (Андреевич или Николаевич) использовался только по отношению к более привилегированным слоям. У крестьянина отчество звучало иначе Андреев или Николаев. То есть, например, современное ФИО Семен Иванович Николаев относительно крестьянина звучало как Семен Иванов Николаев. Именно это имел в виду староста.
Железманов пояснил:
И так, и так подойдет.
Староста подумал еще и, наконец, выдал:
Есть у нас Семен Колобов. По батюшке Петров будет.
А где живет этот Колобов?
Так в избе с родителями живет.
С родителями? Ему сколько?
Да годков пять, наверное, исполнилось.
Нет, пятилетний клюквенник это из области фантастики. Но больше никого староста припомнить не смог. Петр Андреевич достал бумагу, карандаш и начал зарисовывать след. Естественно, что он измерил длину и ширину следа, четко повторил форму носков обуви и, конечно, тщательно зарисовал буквы на подковке. Однако надо было убедиться, что след оставлен именно незнакомцем, а не кем-то из жителей Кириловки. Поэтому следователь задал еще один вопрос: