А у вас на селе никто обувь не шьет? К какому сапожнику обычно обращаются ваши односельцы?
Так у нас Касимов недалече, тудой обычно ездиют, развел руками староста.
Сколько дворов на селе?
Три десятка.
Так, сейчас пойдешь со мной по дворам, я должен поговорить с жителями Кириловки. Заодно и узнаем, не справил ли кто сапожки с таким вензелем. И вообще поговорить есть о чем.
Так давай всех на сход соберем, предложил староста.
Нет, на сходе много шума будет. Пойду по дворам, хотя бы с большаками поговорю, они про домашних все знают.
Большаками в деревне называли старшего в семье: отца или старшего сына. Они действительно обычно хорошо знали жизнь своих домочадцев, так как сами ее и организовали. Во всех домах Железманов ставил задачу выяснить, не видел ли кто посторонних в Кириловке, не интересовался ли кто у сельчан насчет иконы, а также не мог ли оставить затейливый след около храма кто из сельских. Нельзя сказать, что жители села Кириловка были настолько бедные, что сапог у них отродясь не водилось. Конечно, большинство мужиков ходили в лаптях, а, когда становилось тепло, то и вообще босиком. Но были и те, кто мог позволить более фасонистую обувь. Хоть некоторые и надевали этот атрибут деревенского престижа только по праздникам и на публику, все же кандидатов на авторство следа у храма хватало. Поэтому в каждом доме Железманов просто просил выставить пред ним имеющиеся в доме сапоги. Из них он отбирал те, которые явно подходили по размеру, составляя список владельцев. К последним он планировал присмотреться более внимательно. Он и сейчас задавал вопросы: где были ночью, кто их видел. Как правило, тут же раздавались возгласы других домочадцев: так он всю ночь в избе провел! И все же Железманов фамилии записывал. Однако самого главного не было: сапог с необычной подковкой так и не обнаружился. Также никто не признался, что болтал с посторонними об иконах в местном храме. Зато поиски неизвестного, заходившего в Кириловку, оказались не такими уж бесплодными.
Так я второго дня видела мужика незнакомого в нашем селе, как раз недалеко от церкви это было, воскликнула одна крестьянка во время беседы. Даже двух.
Точно незнакомые?
Вот тебе крест, забожилась женщина, осеняя себя крестным знамением. Первый раз их видела.
А описать ты их можешь?
Чего?
Ну, рассказать, как они выглядели, росту какого были, цвет волос и прочие приметы, лет им сколько, молодые, старые, пояснил следователь.
Так оба были уже немолодые, в возрасте. Один повыше, худощавый, седой уже, спина у него сгорбленная.
Сгорбленная, это как? Горб у него?
Да какой там горб, просто спину не может прямо держать.
Сутулится, словом, понял следователь. Вот ты сказала, что он выше был, чем другой. Это как? Он высокой сам по себе или просто выше второго, а тот такой маленький, что выше него быть не шутка.
Не поняла, барин, о чем ты.
Роста этот седой был большого? Выше меня?
Да, выше.
Это было важное сопоставление. У Железманова рост был выше среднего, поэтому выше него значит, высокий. Неплохо бы еще выяснить черты лица подозреваемого.
А лицо этого сутулого ты разглядела? продолжал работу следователь.
Лицо как лицо, обычное, крестьянка не понимала, что от нее хотят.
Может, цвет глаз запомнила, нос какой?
Да делать мне больше нечего, глаза его рассматривать, отрезала свидетельница. Нос обыкновенный.
Ну как это обыкновенный? начинал горячиться Железманов. Вот смотри, у мужа твоего нос большой, с горбинкой. А вот у старосты он, наоборот, вздернутый, курносый. Какой более похож нос этого незнакомца?
На мужнин, у того нос тоже с горбинкой, уверено заявила свидетельница.
Приметы первого более-менее вырисовывались: высокого роста, худощавый, седой, пожилой, нос с горбинкой. По тем временам уже неплохой словесный портрет. О фотороботах тогда даже не мечтали. Железманов приступил к выяснению примет второго незнакомца:
А второго мужчину описать можешь? Ты сказала, что он был ниже первого. Насколько ниже? Вот со мной сравни, использовал знакомый прием следователь.
А что мне его с тобой сравнивать? Я думаю, что он ненамного ниже тебя был, предположила женщина. Вот только ты худощавый, а он такой широкий в плечах был.