Вот ещё один гяур пришёл поглазеть на останки великого ханства. Гляди-ка: молодой совсем. Интересно, он хоть знает, где стоит? Что за земля священная у него под ногами?
Павлу не понравились его слова, и он, специально на русском ответил:
Может быть, тогда, вы, уважаемый эфенди объясните гяуру, куда он попал.
Рыжебородый нисколько не смутился, поднялся, подошёл ближе.
Ты же русский, господин офицер.
Русский.
А по-нашему понимаешь.
Говорил он без акцента, уверенным тоном. Павел понял, что перед ним не простой татарин. Рыжебородый бросил взгляд на рукоять сабли. Откуда у тебя это оружие, эфенди? Где купил?
Это сабля моего деда, с гордостью ответил Павел.
Хм! татарин призадумался. А не покажешь мне клинок, уважаемый? Уж больно знатное оружие.
Павел вынул наполовину клинок из ножен. Незнакомец взглянул на клеймо.
Мастер Джамал, с уважением качнул он головой. Этому клинку лет двести. Так, из какого рода твой дед?
Из Текеевых.
Ого! Из Абхазских или из Аджарских?
Из Карачая.
Вот он что! Татарин внимательно вгляделся в лицо Павла. В тебе течёт кровь соратников великого Карчи?
Простите, я не знаю, кто такой Карча.
Неужели дед тебе не рассказывал?
Дед мне мало что говорил о своей родине. Но, как дед, он брат моей бабушки.
Незнакомец понимающе кивнул.
Хан Карча очень давно с преданными ему воинами ушёл из Крыма, чтобы основать новый народ. После долгих странствий осел на Кавказе.
А вы? Могу я спросить ваше имя, эфенди?
Зови меня Мусса. Уже дед Мусса, так называют меня внуки. Прости, что дерзко говорю с тобой, но я из знатного рода. Я не эфенди, я паша или бей, как тебе удобней меня величать.
Простите.
Да, ничего. Род тебе мой ничего не скажет. Мои предки были воинами и служили ещё при Гиреях. Однако с тех благословенных времён прошло очень много, много лет. Ну, пойдём, эфенди (могу я тебя так называть?), покажу дворец. Хотя, по взгляду твоему понял, что тебе он показался убогим жилищем. Верно? Ты удивился, когда вошёл: неужели в этом месте жили могущественные, грозные ханы? А, ведь, здесь когда-то золото валялось под ногами, словно опавшие листья. Ты сам откуда родом? Хоть взгляд у тебя гордый, как у орла, но на горца Кавказа не похож.
Я из Петербурга.
Ах, оно и понятно, кивнул Мусса, как будто догадывался. Великий город. Константинополь северного царя. Наш Бахчисарай по сравнению с Петербургом жалкий аул. Я служил как-то в Крымском эскадроне при царском дворе. Как же, помню: каменные дворцы, огромные залы, все в золоте и хрустале. Однако, холод и сырость не для меня. Часто болел и решил вернуться на родину.
А что можно посмотреть во дворце ханов Гиреев? поинтересовался Павел.
Многого тебе не покажу. Был бы ты правоверный, я бы открыл твоему взору все тайны этого дворца. Но тебе он напоминает конюшню.
Я такого не говорил, возмутился Павел.
Мусса в ответ только хитро взглянул на гостя с искоркой презрения и процитировал:
Безлюден пышный дом, где грозный жил Гирей.
Трон славы, храм любви дворы, ступени, входы,
Что подметали лбом паши в былые годы,
Теперь гнездилище лишь саранчи да змей.
Красивые стихи, удивился Павел.
Поляк один как-то гостил у нас в Бахчисарае. Он очень восхищался дворцом. Видишь те отвесные скалы? указал Мусса на гору за дворцом. Чуфут-Кале. Хан Хаджи-Гирей построил под этой скалой первый деревянный Сарай-Ашлама. Вон, прямо под тем острым выступом. Потом Сахиб-Гирей решил здесь разбить райский сад, заодно возвести роскошный дом для отдыха. Уж больше трёхсот лет прошло.
Неужели этому дворцу триста лет? не поверил Павел.
Да. Но ты не думай, что его вот так, сразу и построили. Горел он не раз. Переделывали его ханы под свой вкус. Теперь Хан-Сарай такой, какой есть.
А почему дворец наполовину деревянный? Прочему не из камня?
Ах, ты вспомнил Петербург, снисходительно усмехнулся Мусса. У нас не строят дворцы из камня. Камня кругом полно. Из камня и глины бедняки лепят свои сакли. А дерево материал для строительства ценный. Потом, дерево оно живое, даже когда срубленное, а камень всегда мёртвый. Из камня хорошо надгробия делать или склепы. Кому уютно жить в склепе? Ах, да, прости, у вас всё из камня строят.