Она не просто захватила Артур вздергивает брючины и садится передо мной на корточки. Она еще и забыла, куда перепрятала.
Где-то внутри себя я остаюсь нынешней. Пытаюсь понять, почему не Я разговариваю с этим ребенком, на которого сейчас смотрят мои мужики. Почему я сама этот ребенок? Такое уже было однажды, когда мы разбирались с одной моей фобией. И тогда Артур объяснил мне, что эта часть личности не выросла, не прожилась и осталась настолько глубоко, насколько ей показалось это безопасным. Видимо, с этой «казнокрадкой» та же история
Сколько тебе лет? улыбается мне Трикстер.
Пять! почему-то почти злобно и обиженно выкрикиваю я ему в лицо.
Серьезно, понимающе посмеивается Артур.
А ты не смейся! Мне целых пять!
Слушай, вредная какая. Я реально ее не узнаю Трикстер теперь выглядит озадаченным. Мои дети все любят со мной поржать.
С тобой, но не над собой, тихо комментирует Артур. Как тебя зовут?
Свинья! выпаливаю я.
Как?! мужики переглядываются.
Мама называет меня Свинья! продолжаю я выкрикивать со злобой.
И тут пол поплыл под ногами, и стены поехали было такое Было! Но мне было лет девять. Мать пылесосила, а я сидела на кровати и играла рупками, привезенными из Индии. Разглядывала их, звенела ими, красивые они такие мне казались. Мать что-то рассказывала, и я вдруг комментирую:
Мама, какая же ты дура.
Ах, ты свинья! И со всего маху влепила мне оплеуху.
Монетки вылетают у меня из рук, рассыпаются по кровати и даже на пол.
Ты как с матерью разговариваешь?! Маленькая ты дрянь! мать раздраженно собирает деньги с пола и швыряет в меня. Сложила все обратно в чехол, немедленно! И чтобы больше в руки не брала! И повторяет: Свинья
Я не помню, что было дальше. Наверняка я сложила монетки. Они хранились в чехле от очков. Я почему-то это помню. Темно-зеленый такой, пластмассовый, открывался и закрывался на пружинках. А внутри была мягкая тряпочка, в которой эти денежки и жили.
Смешно, но монеты до сих пор сохранились у нас. С 1985 года. Я даже знаю, в какую коробку они переехали И я уже неоднократно брала их в руки и разглядывала А «материнский наказ» выполнила, похоже, по-своему Я не боюсь остаться без денег, прав был Трикстер. Я боюсь брать их в руки. Потому что стану тогда свиньей и все равно все рассыплю
Снова сижу на стуле и смотрю под письменный стол, где сидит «маленькая я». Ее в момент внезапной материнской пощечины швырнуло из девяти лет обратно в пять. Ей было больно и обидно. Нет. Ей было жутко больно. И страшно обидно! И именно тогда она впервые испытала большое-пребольшое чувство. Чувство ненависти. К матери.
Трикстер серьезен, Артур задумчив, я реву. Мне меня невыразимо жалко! Маленькая Алинка упорно сидит под столом и грызет что-то. Артур многозначительно кивает в сторону моих сигарет: мол, вот оно откуда растет. Потом будем с сигаретами разбираться. Сейчас нужно освободить моего внутреннего ребенка. Никто внутри меня не должен называть себя свиньей. Сажусь на пол, пододвигаюсь к себе:
Маленькая, посмотри на меня
Она резко оборачивается, в ее взгляде почти ярость, и меня бросает в дрожь. Я вижу злые слезы, которые она какими-то недетскими усилиями пытается сдержать. Она не заплачет, она так решила. Чтобы не показывать матери, как ей сейчас обидно и больно. «У тебя нет надо мной власти!» Вот что она пытается доказать. Она не заплачет. Не заплачет! Назло! Назло! Ей назло! Всем назло! Не буду плакать! Не заставите! И пусть я свинья! Свиньи не плачут!
Тихо! Я хочу закричать в свою голову: тихо! Душат рыдания. Я не просто знаю, что она чувствует. Я все это чувствую вместе с ней! До сих пор. С 1985 года. Даже чувствую, как больно монеты ударили в лицо. Что мне с этим делать? Что делать с ней?!
«Стань себе идеальной матерью, звучит голос Саши Гранковой в моей голове. Стань себе той матерью, о которой ты мечтала». Я все не понимала как это. И вот он идеальный момент. Я выбираю сделать этого ребенка счастливым. Я сделаю себя счастливой девочкой. Прямо сейчас. Идеальный момент всегда сейчас.
Мужики вдруг встают во весь рост, вытягиваются по стойке смирно. А я уже узнаю эти бордовые рукава и кружевные манжеты. Платье ложится мягкими складками перед девочкой. Она смотрит с удивлением.
Здесь никто тебя не будет ругать, маленькая, говорю я ей. Ты хочешь поплакать? так странно звучит мой голос, такой взрослый Девочка поднимает на меня большие, но уже сухие глаза и мотает головой. Тебе нравится платье?