Она снова кивает, разглядывая меня с наивным детским восхищением! Я поднимаюсь и отхожу от стола.
Выходи, маленькая. Давай сделаем тебе такое же.
Гениально! шепчет Трикстер, не меняя позы.
Маленькая я, немного подумав, вылезает из-под стола. Я делаю ей наряд принцессы из такой же ткани, как мое королевское платье. Она крутится, разглядывая себя. Переношу нас в ту квартиру, где все произошло. В узком коридоре с отвратительными желтыми стенами трюмо. Поворачиваю боковые створки, беру маленькую себя на руки, встаю с ней перед зеркалом.
Ты никогда не была свиньей, дорогая моя малышка. Никогда.
Но мама так сказала она даже не возражает, а как будто размышляет.
Мамы ошибаются, говорю я ей. И нам не обязательно верить в то, что они говорят. Особенно если нам это не нравится. Ты не свинья. Ты прекрасная маленькая девочка, которую ждет сказочное будущее. Давай верить в сказочное будущее?
Давай, она уже почти улыбается.
Чего ты хочешь сейчас?
Рупки произносит она несмело.
Ты помнишь, где они лежат?
В серванте. На второй полочке. Слева.
Я помню! Сколько лет прошло! А я помню!
Но там злая мама, шепчет маленькая мне на ухо.
Там ее нет, улыбаюсь я ей. А даже если бы и была, посмотри, какие у нас защитники! И ты, дорогая, на руках у королевы. Никакая злая мама не посмеет сказать нам ни слова. Идем?
Идем, неуверенно кивает маленькая я.
Мы идем в комнату. Надо же. Родительская тахта (если кто-то из моих читателей еще помнит это слово), книжный шкаф, ножная машинка Zinger у окна, зеленый палас, оранжево-красные полосатые шторы, Хемингуэй на стене. Квадратный светильник с силуэтами лошадиных голов над письменным столом и чудовищные розочки на обоях. Все помню. Идем к серванту, вот он, чехол от очков. Отодвигаю тугую стеклянную дверцу, беру чехол и торжественно вручаю маленькой себе.
Бери, дорогая. И сейчас мы с Артуром расскажем тебе, что это такое, как это считать и как использовать. Это называется деньги. Возьми деньги в руки.
И маленькая я берет. Она счастлива, как будто ей Барби подарили. И мы все вместе садимся на ту самую кровать, бережно открываем чехол и высыпаем монетки.
Смотри, вот это одна рупия, она большая. Она состоит из ста пайс. А само слово «рупия» на языке санскрит означает «чеканное серебро». Это деньги, их обменивают на вещи. Если ты хочешь чупа-чупс, ты идешь в магазин, отдаешь сколько нужно денег, а взамен получаешь конфету.
Да-да, не удивляйтесь. В 1980-х годах в Индии чупа-чупс для нас был едва ли не единственной конфетой, которую знали советские дети.
А хочешь что-нибудь сказать злой маме? вдруг спрашивает Трикстер.
Она сама была свинья. Злая свинья, маленькая я не отрывается от денег.
А ей сказать не хочешь? продолжает проверять Трикстер.
Потом исе сказу. А это скока рупок? она протягивает Артуру несколько монеток. Слава богу, деньги стали ей интереснее, чем «разборки» с матерью.
Так мы просидели долго, разглядывая и протирая мягкой тряпочкой каждую монетку. И никаких злых мам. Трикстер отдыхал в кресле моего отца, Артур помогал раскладывать деньги по номиналу и учил маленькую меня основам арифметики.
Наконец она устала. Улеглась, счастливая, прямо на монетках, обняла подушку и опять заулыбалась. Пусть отсыпается. Главное, что больше ей не хочется плакать, она теперь знает, что такое деньги, и даже немножко научилась их считать.
Так как тебя зовут? тихо спрашивает Артур, укрывая девочку мягким японским одеялом.
Алинка, так же тихо шепчет она в ответ.
Слава богам! шепотом восклицает Трикстер с отцовского кресла.
Ты больше никогда не бойся брать деньги в руки. Даже если кто-то захочет тебе запретить. Я. Тебе. Разрешаю, прошептала я ей на ушко прежде, чем она окончательно и крепко заснула.
VII. Я все равно буду!
Ну ты даешь, мамуль. Ваше величество. Вот, значит, откуда твое упрямство-то нечеловеческое.
Вполне логично, Артур с интересом разглядывает советские интерьеры моего детства. Он здесь не был. Она же выкрикивала: «Назло». Не благодаря, а вопреки. Очень логично.
Мы назло всем врачам будем срать по ночам? Это, Артур, не логично, парирует Трикстер.
Она так далеко заглядывать еще не умела.
Я стану менее упрямой? на мне снова моя домашняя одежда.
Нет, Артур мотнул головой. Но ты научишься управлять своим упрямством и превратишь его в упорство. Это всегда в тебе было. Видимо, действительно вот отсюда и выросло.