Ну, как у тебя движется дело с «Гибелью России»? начал я с основного, сразу после второй порции горючего.
Застрял, мрачно признался Митя. Глазунова повторять не хочется, да и нельзя. А как втиснуть тему такую глобальную в рамки два на пять?
А ты мог бы нарисовать картину «Рождение России»?
Рождение?.. Митя задумчиво потрепал свою щегольскую, как у Репина, бородку. Даже в голову не приходило
Не мучайся, обрадовал я, есть уже такая. На днях в одной конторе увидел календарь такой, репродукция. Слыхивал ты про художника А. Набатова?
Вроде нет.
Я тоже в первый раз. Представляешь, он Россию в виде молодой прекрасной и совершенно обнажённой девушки изобразил. Она рождается-выходит из какого-то шара то ли земной шар, то ли яйцо, а может, и то, и другое вместе. Шар этот раскалывается на две половинки, на два лика: слева вестгот какой-то, рыцарь-крестоносец, справа узкоглазый азиатский лик, монголо-татарский. Они, лица эти и европейца, и азиата мертвы, сине-чёрны, безжизненны. А Россия кровь с молоком, вся полна жизни, глаза голубые светятся. Правда, ангелы-ангелочки с крылышками уже венец терновый на голову ей готовятся примерить, фоном картине горящие церкви, кровавое зарево пожарищ
Митя слушал моё неуклюжее описание, морщил лоб, пытаясь, видно, представить въяве картину неизвестного ему, да и, вероятно, ещё мало кому известного, А. Набатова. Вздохнул недоверчиво.
И что, Россия у него совсем нагишом? Да ещё, поди, и расщеперилась? Это модно щас.
Типун тебе! Ничего сального нет всё со вкусом, в меру. Она, Россия-то, в пол-оборота к зрителю стоит. Только глаза-глазищи не прикрыты и прекрасны.
Ну, что ж, смело. Надо взглянуть, констатировал Митя. Где, говоришь, видал?
В ЖЭУ нашем, в третьем. Там у них до сих пор портрет Ленина под стеклом висит, в галстуке и пиджаке, а рядом вот они Россию обнажённую повесили
Вот именно повесили, буркнул Митя. Давай-ка, именинник, репетатур лучше да стихи свои почитай.
Новая порция наконец-то полностью уравновесила организм. Захотелось есть. Мы с Митей подналегли на колбасу из бизонов и ворованную у нас и нам же корейцами проданную красную рыбу. Когда чуть прожевали, я и сделал Мите второй подарок в мой рождественский день.
Я, сказал я Мите, читать свои вирши тебе не буду, а почитаю лучше настоящие стихи. Слушай.
Я достал из-под матраса номер «Барановской жизни».
Надеюсь, ты не начал читать местные газеты?
Я что гребанулся? даже оскорбился Дмитрий Шилов. Одна дерьмократам задницу подтирает, другая коммунякам. Чума на оба ихних дома!
Ну, тут ты горячишься, возразил я, бывают и в наших газетах проблески. Вот, смотри, какого поэта наконец открыли:
Колокольный звон всея Руси
Небеса с землёй соединяет.
Господи, помилуй и спаси!
Мой народ беды своей не знает.
С куполами сорвана душа,
В трауре великая держава
Погибает Русь не от ножа,
От идей, что плещутся кроваво
Кто это, кто? Как зовут? возбудился Митя.
Владимир Турапин. Смотри, вот портрет его. Сам он из Москвы, но жил когда-то, в детстве, у нас, в нашей области. Так что земляк.
Друг Митя схватил газету, всмотрелся в лицо поэта, пробежал взглядом по строкам врезки. Затем проглотил всю подборку стихотворных строк. Я знал, какое впечатление произведёт это знакомство. Я улыбался и подкармливал своё истощённое в пьянках тело. Оно от «Смирноффской» уже было невесомо, безболезненно. В голове весело побулькивал наркоз. Самого главного другу-гостю я ещё не сказал.
Кстати, Митя, а я ведь лично знаком с Турапиным.
Да ты что!
Да-да! В общаге Литинститута встречались. Правда, он в матину пьяный всегда был, так что стихов его я тогда не слышал. Гляди ты, выпустил всё же книжку: из сборника стихи-то перепечатаны как он там называется?
«Берегите себя для России» Ух ты! Вот послушай:
И даже тем, кто ненавидит Русь,
Нужны знамёна русского народа
Митя даже вскочил.
Умри, Денис!.. Слава Богу, наконец-то появился у нас и после Коли Рубцова настоящий поэт!
И тут же Митя спохватился:
Стоп! Вру! Ты, Вадя, тоже поэт! Я тебе давно это говорю
Да хватит тебе, махнул я культёй, не криви фибрами до Турапина мне никогда не допрыгнуть.