Так вот, Митя прилетел, оторвав себя ради друга-земляка и опохмелки от холста размером два на пять метров под названием ни больше ни меньше, как «Гибель России». Я отделил ему полпачки дешёвых денежных знаков погибающей России, дал наказ фальшивки не жалеть и предупредил:
Постарайся, Мить, проскальзывать ко мне понезаметнее есть ребята, приглашать которых к столу я сегодня шибко не хочу.
Понял, коротко ответил Митя.
Он, как и все гениальные люди, в трезвом виде упорный молчун. К тому ж, Митя меня знает: что надо и когда надо я расскажу сам. Отсутствие назойливого любопытства вот главное достоинство истинных друзей.
Сумка есть? ещё спросил я.
Пакет есть, хлопнул Митя себя по заднему карману потрёпанных вельветовых джинсов.
Митя Шилов, мой друг и товарищ, в отличие от своего знаменитого московского однофамильца и собрата по кисти, не самый богатый российский художник. Далеко не самый.
Пока он бегал через дорогу на рынок, я сполоснул ради праздника потщательнее стаканы, ложки и тарелки, удерживая себя изо всех сил, чтобы не глотнуть сырой воды из-под крана: уж потерплю, зато слаще тогда прольётся в горло опохмельная первая порция.
Митя нарисовался через полчаса на пороге со свёртком из собственной плащевой куртки в охапке. Оказывается, пакет ширпотребовский не выдержал весомого вкусного груза, лопнул по шву. Да и то! В охапке было: две бутылки (по 0,75 л) немецкой водки «Смирнофф», пластиковая цистерна двухлитровая польской шипучки «Херши», дубинка штатовского сервелата, ало-сочный жирный бок корейской горбуши, треугольный кус дырчатого датского сыра, банка литровая португальских пупырчатых огурчиков с чесноком, упаковка негритянского риса «Анкл Бэнс» и связка желтопузых израильских бананов, которые, говорят, торгаши находчивые наловчились хранить в городском морге, арендовав его в складчину. Единственное, что, образно говоря, капало бальзамом на наши с Митей патриотические души и желудки в праздничном наборе буханка-каравай отечественного барановского хлеба, да и то, может быть, испечённая из канадской пшеницы.
Рис разрекламированный мы с другом-сотрапезником порешили оставить на потом, а поначалу лишь с холодными закусками расположились в комнате, расстелив старый номер «Новой барановской газеты» перед моим матрасным ложем. Я, конечно, и сам бы мог накрыть-сервировать стол, разлить живительную влагу по гранёным фужерам, хотя даже протез не пристегнул он так и висел на гвоздике, над постелью, но друг Митя не позволил мне в этот торжественный день утруждать себя хозяйскими заботами. Он быстро и художественно сотворил на газете натюрморт, с помощью своего ножа, похожего на уголовный финач, обезглавил фальшивого «Смирноффа», набулькал по половине стакана, поднял свой.
Как бы я, Вадим, хотел поднять за твоё здоровье настоящей «Смирновской» или «Столичной», но весь рынок пробежал одна эта дрянь забугорная Тьфу! Давай-ка выпьем за то, чтоб уж к следующему твоему дню рождения Россия-матушка возвернулась в Россию!
Так мы за меня пьём или за Россию? подколупнул я.
За тебя и за Россию, серьёзно, без ухмылки ответил Митя: он терпеть не мог шуточек на эту тему. На таких, как ты, Вадя, Россия и держится.
На алкашах таких? всё же не удержался я и, перебивая ненужное возражение, кивнул. Давай, а то заболтались.
Пошла хорошо, хотя и фальшивая. Я похрустел пиренейским огурцом, Митя по исконной привычке занюхал вначале горбушкой хлеба, затем глотнул шипучки, поперхнулся.
Фу, чёрт! В этом «Херши» первый слог аккурат в точку херовый напиток. Щас бы кваску!
Это уж точно.
3
Я знал, что через часок-полтора придется распрощаться с Митей: мне надо было остаться одному думать.
Притом, я ещё не знал, не решил посвящать ли его в мои назревшие, как гнойники, проблемы. Бог его знает: за свою жизнь один я ответствен, а имею ли право рисковать жизнью чужой пусть даже и ближайшего друга разъединственного?..
Пока же надо успеть за час-полтора наговориться-наобщаться с Митей. Тем более, не виделись мы, почитай, недели две его благоверная Марфа Анпиловна терпеть меня не может и всячески общению нашему препятствует.
Ну, как у тебя движется дело с «Гибелью России»? начал я с основного, сразу после второй порции горючего.
Застрял, мрачно признался Митя. Глазунова повторять не хочется, да и нельзя. А как втиснуть тему такую глобальную в рамки два на пять?