Мы вошли в нашу новую квартиру, и она мне не понравилась. Узкий, длинный тёмный коридор с дверью напротив входа, справа две двери, и слева две двери. Двери, двери, двери! Контора, а не квартира. Вызвало наше новое жилище восторг в родителях или разочарование, не знаю, вероятно, чувство было смешанное. Открыли двери справа одна маленькая, другая большая комнаты. Дверь прямо третья комната. «Эту комнату отдадим сержанту, а комнаты рядом займём мы, сказал папа, и мама согласилась с ним.
Зашли в первое помещение слева, кухня с кирпичной печкой для приготовления пищи, напротив мойка. Мама открыла кран, из него потекла грязная вода.
Миша, я зачем печка? Мы квартиру будем отапливать дровами и углём, удивлённо моргая глазами, проговорила мама.
В комнатах батареи отопления, значит, тепло будет, а печка она для приготовления пищи.
А-а-а! Понятно! Тогда ладно, только на кухне нет места для второго кухонного стола.
Нам два не надо. Зачем нам два?
Так сержант же с женой.
Поделитесь, авось не раздерётесь, улыбнулся папа.
А так ничего жить можно. Главное, у детей будет своя комната, а потом и всю квартиру займём.
Приподнятое настроение испортил санузел. Зашли в него и блеск глаз моих родителей тотчас угас. Ванны не было, не было и душа, была только раковина с двумя кранами, из одного, как и на кухне, тонкой струйкой текла холодная вода, из другого немая тишина. У узкого окна, смотрящего на улицу, в левом дальнем углу узкого помещения санузла сиротливо стоял унитаз. В узком пространстве санузла стоял резкий запах открытого уличного туалета. Мама подошла к унитазу и ахнула. Он был доверху наполнен фекалиями подарком от зеков, строящих дом.
Ничего, Миша, уберём. Главное, что теперь у нас две комнаты, а потом и вся квартира будет наша, сказала мама, открывая окно.
Правильно, не такое перетерпели. Войну пережили, а это уже мелочи. Заживём, Поленька! поддержал маму папа.
Но радость родителей была преждевременна. С приходом холодов жизнь в квартире стала испытанием воли и выдержки. Батареи отопления лишь слегка теплились и мы ходили по квартире в валенках. Папа и брат спали в маленькой комнате, а я с мама на плите печи. Мама стелила постель на протопленной печке, на кухне было теплее и выше от пола, по которому сочился холодный воздух. Вот так мы все и коротали наши долгие зимние ночи. Тепло стало на следующую зиму, когда нефтезавод застроил домами всю Магистральную. Тогда тепло в батареи подали на полную мощность, собственно, уверена, не застройка улицы домами была активатором тепла, а больничный городок, построенный и запущенный в работу к новой зиме.
Дома на всём протяжении левой стороны улицы однотипные, двухэтажные, двухподъездные, в каждом подъезде по четыре квартиры, две на первом и две на втором этаже. Стоят эти дома и сейчас.
Вторые неудобства начальной жизни в новом районе это зеки и бандитизм. Рядом с домом зеки строили больничный комплекс и их немного побаивались, хотя не стоило бы. Люди там, естественно, были разные, кто-то с тёмным прошлым, а кто-то отбывал срок по политической статье, но по большей мере все они были миролюбивые, по крайней мере, к местному населению. Вечером их уводили в тюрьму, и в ночь на улицы города выходили воры и разбойники всех мастей. Если зеков люди боялись днём, но всё же спокойно ходили по улицам, то по вечерам старались сидеть дома. Но как быть, если идёшь с работы? А на улице кромешная тьма фонарного освещения нет.
В один из тёмных вечеров папа возвращался из военкомата, к нему подошли бандиты, наставили на него ножи и потребовали деньги. Папа сказал им:
Возьмите часы, а из денег у меня есть только мелочь. Прошу не убивайте. Я всю войну прошёл, у меня двое маленьких детей. Они умрут без меня.
Пожалели. Ничего не взяли ни деньги, ни часы. Папа пришёл домой бледный как мраморная статуя. Рассказал о случившемся маме, та стала занавешивать окна простынями. Вот такая была реакция на испуг, которая, естественно, не могла бы предотвратить беду, если бы бандиты захотели избавиться от свидетеля своего нападения. Не стояли же они на улице, и не подглядывали в окно, след их, естественно, давно простыл. Папе повезло, а кому-то другому в тот вечер вряд ли. Бандиты вышли на охоту, и они обязательно нашли «дичь».
Со временем условия жизни в той квартире стали относительно хорошие. Мы привыкали. А почему относительно хорошие? В жизни всё относительно. Кому-то дворец кажется мал, а кто-то рад крыше над головой. Вот и наша жизнь была относительно хорошая, хотя даже по меркам того времени не соответствовала жилищным нормам. Муж, жена, два разнополых ребёнка жили в двух комнатах 18 и 11 кв. метров. Ладно бы это так ещё подселение и постоянно меняющееся. К каждой новой семье приходилось приспосабливаться. Но хватит о них. Это я говорю себе, а тебе, потомок, продолжение рассказа о девочке, жившей в двадцатом веке.