Перламутровая жизнь
Виктор Вассбар
Редактор Виктор Васильевич Свинаренко
Иллюстратор Елена Владиславовна Смолина
Корректор Светлана Михайловна Свинаренко
© Виктор Вассбар, 2022
© Елена Владиславовна Смолина, иллюстрации, 2022
Отцу моему Свинаренко Василию Ивановичу
и матери моей Свинаренко Зое Ивановне посвящаю.
Вскружились небо и земля,
И слились звёзды с буйством бездны.
Напрягшись телом и душой,
Я вырвался из этой круговерти,
Раскрыв пером в пространство жизни дверь,
К любви, свободе мысли и бессмертью!
Автор
От автора
«Перламутровая жизнь» не радужная, как может подумать читатель, взявший в руки эту книгу, а многообразная, от рождения до смерти, от прошлого до настоящего.
В книге 3 главы.
Глава 1. «100 лет» повесть и рассказы о жизни крестьян Томской губернии в первом десятилетии 20 века.
Глава 2. «Недавнее минувшее» повести и рассказы о людях послевоенного и постперестроечного периодов 20 века мало чем отличающихся (в субъективных рамках) от своих предков начала столетия.
Глава 3. «Мистика». Реальные случаи из жизни, легенды.
О диалогах в книге.
Читателю может показаться странным, что в некоторых рассказах речь крестьян начала 20 века показана литературно чистой, гладкой и правильной, т.е. изложена современным языком, но иначе нельзя. Цель, не отвлекать читателя на осмысление забытых слов и фраз. Клубок старославянских и современных слов читался бы анекдотично, а поскольку эта книга не юмористическое произведение я установил в ней форму изложения такой, чтобы она была доступна и понятна каждому читателю.
Глава 1. В истоке 20-го века
Великий пожар
(Повесть)
Большой Гляден 1917 год.
Всю ночь моросил мелкий дождь, и лишь на исходе её последняя влажная пыль скатилась на землю с растаявшего облака, отворив дверь в новый день юному шалуну солнца. Разорвав ночную стену мокрой хвои, лучик озорник медленно пополз к острым пикам сосен, росших плотной стеной на правом берегу Оби. Взобравшись на самое высокое дерево, на миг замер, любуясь открывшимся видом, и спикировал на серебряную гладь реки. Откуда-то издалека прилетел лёгкий ветерок, река поёжилась, встряхнула утреннего забияку на мелкой ряби своего тела и стремительно понесла его к урезу воды и узкой полоске песка у отвесного обрыва, изъеденного гнёздами стрижей. Тотчас из гнёзд высунулись клювики стрижей и вот уже сотни пар узких сабелек-крыльев, переливаясь в солнечных лучах зелёными красками, стремительно понесли птах над полем реки. Разноголосый щебет стрижей разбудил гордых коршунов. Покинув гнезда, они взмыли вверх и, расправив крылья, зависли над рекой. Через минуту в безоблачном небе застыла чёрная туча сотни парящих коршунов, склонив голову, выискивали в спокойной глади реки чешуйчатую добычу. Их беззвучный полёт с распростёртыми крыльями, обрамлёнными растопыренными перьями, напоминающими когти мистического дракона, казалось, предвещал беду.
В лучах майского солнца просыпался Большой Гляден, небольшой посёлок в двадцать тридцать дворов, растянувшийся узкой лентой по левому берегу Оби. Загремели засовы ставен, открывая окна с выглядывающими из них горшками с геранью. Из печных труб потянулись дымы, закудахтали куры, замычали коровы и устроили перекличку дворняги.
Прекрасный будет день, освободив последнее окно от ставен, подумал Михаил Степанович Тюковин и тотчас переключился на другую тему. Надо бы Ваньше сказать, пока не забыл, чтобы в город съездил, подарки купил Катюше. Ведь ишь ты, какую красавицу приглядел. Коса тугая, очи, как смоль, и статью хорошо! Бедноваты, конечно, Гоненко, родители её, ну, да не беда. Да, и то правда, кто нынче не беден, а девушка она славная, работящая, да и мы, Тюковины не лыком шиты, есть чем одарить молодую семью. Ай, да, Ваньша! Ай, да, Ваньша! И чем это умудрился такую красивую девку привлечь? Чудеса прямо и только! А почему бы и нет, мы Тюковины и сами хороши, приосанившись и вздёрнув рукой усы, хмыкнул Михаил Степанович, и продолжил мыслить. Что это от нас воротиться? Вон сколько земли-то, и скотины не у каждого столько наберётся, одних только коров пять, и лошадей тоже четыре, а овец, распалялся отец Ивана, сухонький пятидесятидвухлетний мужчина. С каких бы это щей нам отказывали? Наделю Ваньшу всем, ещё как завидовать-то будут хотя, почесав на ухом, кому завидовать-то? Все при крепких дворах, разве что приезжие, те, конечно, а так-то оно чтобы У нас тут, кто работает, всё имеет, конечно, не сравнишь с приезжими, что на заводе, какая там у них заводских прибыль-то, землицы на огородишко и той нет.