Ну-с, поговорим о деле? начал главный разговор Шут. Вы там, во Франции, разве не чувствовали, как обчество за вас переживает? Мы прям не ожидали, что Эстет такой толстокожий. Да, Крематорий?
А как же ностальгия по России? саркастически поинтересовался Денис Иванович.
Евгений, догадываясь, куда клонят авторитеты, решил перевести разговор с жаргонного на цивильный лад. Он не стал употреблять клички, а обратился подчёркнуто вежливо, по имени-отчеству.
Константин Фёдорович, Денис Иванович (После паузы.) Юра, три года не срок, чтобы заскучать. Дело новое. Заграница как минное поле И письмо вам не напишешь со всеми подробностями. Если проблема только в отсутствии информации, то я здесь для того, чтобы дать вам полный отчёт. Ведь доверие между нами осталось, так? Три года. И не такие сроки мотали раздельно, наверное!
Евгений наклонился к кожаному портфелю и достал из него пачку документов.
Прямо как тома уголовного дела! пошутил Крематорий.
Осталось приговор заслушать! вторил ему Шут.
Не всё так мрачно. Вот смотрите, Евгений эффектно, веером, словно колоду карт, разбросал бумаги на столе. Здесь выписка из банка в Люксембурге. Счёт номерной, секретный. Кредитные карты, тоже номерные, лежат там же в ячейке. Ваши ключи, Евгений аккуратно пододвинул их ближе к авторитетам.
Люстра удачно блеснула своим хрусталём в жёлтом металле.
Чё, неужели золотые? удивился Крематорий.
Эстет, сука, во всём эстет! Знает, как подъехать! вполне дружелюбно прокомментировал Шут.
Оригинальные банковские, Евгений раскрыл ладонь. Запасные из никеля я себе оставлю как консильери.
Ты, Женечка, что-то про банковскую выписку говорил, Шут ловко выдернул из кучи бумаг нужную. Сколько-сколько здесь?! Крематорий, посмотри! У меня от волнения аж очки запотели!
Всю братву тамбовскую можно уложить в мавзолей из уральского малахита рядом с Лениным! Казанских рядком вдоль Кремлёвской стены. А уралмашевцев поставить навечно в почётный караул! присвистнул Крематорий, закончив водить пальцем по бесконечным нулям после первой, но тоже красивой цифры.
Работает схема так Евгений положил левую руку на толстый устав с учредительным договором: имеет несколько участников, в том числе и вас в лице траста, рука Евгения перешла на другую стопку. Ежеквартально фонд автоматом перечисляет десять процентов трасту, а тот транзитом в банк на ваши номерные счета. На них суммарно где-то десятка. Это наш вклад на нужды общества. Хоть завтра летите, снимайте нал и гуляйте в Монако. Дополнительные пятнадцать процентов зарезервированы за трастом на отдельном счёте фонда.
А там сколько?! дёрнул кадыком Крематорий.
Восемнадцать лямов в долларах, буднично ответил Евгений. Вот о них и будет наш разговор. Денис Иванович, Константин Фёдорович, прошу ещё раз посмотреть все документы и убедиться в их подлинности. Адрес банка или мой французский телефон нужно запомнить наизусть. Количество денег запоминать не надо, через месяц будет другая сумма. Документы я назад не повезу, а сожгу при вас в камине.
Итого почти под тридцатник с шестью нулями. Неплохо вы с Эстетом наварили, ой неплохо! произнёс Шут. Ну и какой будет план, кроме того что всё сжечь прямо здесь?
Ни рюмочки тебе запотевшей, ни икорочки, а щелястый вагончик из сырой досочки Где спасибо от уважаемого общества? А, господа хорошие? Евгений, не улыбаясь, смотрел Крематорию прямо в глаза.
Именно он в случае необходимости был бы исполнителем.
Ты прости нас, Евгений! Просто числа такие огромные, а нулей столько, что в наших головах не помещаются. Вот последние мозги из ушей и вывалились! Да за такое дело! Да за наш воровской фарт и вашу с Эстетом честность! Шут уже разливал водку по рюмкам.
Шута Олег Генрихович приблизил к себе за изворотливый ум и умение выстраивать замысловатые комбинации, которым не могли помешать ни расстояния, ни высокие заборы, ни колючая проволока, ни пропускной режим. Вот и сейчас от Шута потребуется напрячь свои мозги. Крематорий будет прикрывать всю комбинацию, точнее её участников. Вопрос как?
По задумке Эстета и Евгения, тот момент, когда Россия объявила дефолт по государственным облигациям и рубль рухнул ниже некуда, был идеальным для захода в легальный сектор экономики. Не для всех, конечно, а для тех, у кого была твёрдая валюта. Эстет считал, что сто с небольшим миллионов долларов достаточный стартовый капитал, чтобы завязать с криминальными делами и обелиться.