«Та-а-ак, начинается, забеспокоился Евгений. Хотя зачем я дёргаюсь? Какая разница, с кем встречаться первым? Всё равно рано или поздно эта встреча состоялась бы. Лучше сейчас».
Чёрные с затонированными стёклами джипы выкатили на Невский проспект и повернули направо к Дворцовому мосту. Автомобили переехали на Петроградку и, минуя Каменноостровский проспект, окольными путями через острова пробирались к Приморскому проспекту. Ни Битюг, ни Евгений долго не начинали разговора. Первым нарушил молчание Битюг:
Не дрейфь раньше времени. Едем в «Лисью нору» к своим, но разговор предстоит трудный. Общество волнуется и не понимает, чем занят Эстет и почему он не возвращается. Хотят узнать, он при делах или нет. И ваще, какие у него планы? Олег Генрихович, конечно, в авторитете, но три года отсутствия многовато Так они думают. Что скажешь?
Мне есть что ответить. И, если общество созрело и уполномочено, у меня имеются очень интересные предложения, спокойно отреагировал Евгений, повернув голову к окну, чтобы рассмотреть «Суперсиву»19 и, может быть, увидеть свой бывший дом на Яхтенной.
Как у тебя, Юра, с новыми документами? поменял тему разговора Евгений.
Сработало, как ты и говорил. Не без смазки, конечно, но всё получилось. Съездил к матери в Псковскую область, прописался, в районном суде поменял фамилию на её девичью.
Какую?
Я теперь Красилин, Юрий Алексеевич Красилин! не без самодовольства ответил Битюг.
Погоняло тоже сменил? Погоди, угадаю Маляр? Или Красава?
Ну и с-с-сука ты, Женя! Это короны у нас некрепко на бошках сидят, а клички до конца жизни, усмехнулся Битюг. Но подколка зачётная!
Крузер резко затормозил в метре от бампера паджеро. Парни вышли и с минуту смотрели на пролетавшие по трассе автомашины. Битюг опустил стекло и приказал одному бойцу сходить и проверить, нет ли у придорожного магазина кого-либо подозрительного.
А то мы с Евгением запи пиликали длинную оперу и назад почти не глядели! С приездом, французский турист! Узнаёшь нашу нору? Битюг повернулся к Жене. Памятное местечко, да? Как и мастерские в ИТУ-16.
Только покомфортнее. А здесь накормят? Евгений вылез из машины и втянул в себя медовый запах сосняка.
Всё будет по высшему разряду! Ведь кого встречаем? Консильери самого Эстета! на крыльце стояли одетые, как будто собрались в филармонию, Константин Фёдорович по кличке Шут и Денис Иванович, он же Крематорий. Внешне они, как и их клички, были полными антиподами, хотя оба были выбриты наголо. Константин Фёдорович всегда улыбался, даже когда ругался. Особенно зловеще выглядели в его исполнении угрозы с улыбочкой и нахальными умными глазами. В общем, натуральный клоун. Крематорий был здоров, как медбрат в психушке для буйных. Мощные мускулистые руки были в сплошных наколках. Похоже, что всё его огромное, под два метра, тело было в татуировках, потому что даже горло опоясывала перепутанная колючая проволока. А отсутствующий взгляд холодных серых глаз палача никому радости в жизни не сулил отсюда такое мрачное погоняло.
«В тот вечер они тоже нарядились! С платочками в кармашках! вспомнил Евгений, поднимаясь по ступенькам. Сейчас какой сюрприз меня ждёт?»
Извини, что без хрустальной рюмки на серебряном подносе, ибо эстетов среди нас не осталось, а шутники ещё найдутся! продолжал хохмить с подтекстом Крематорий.
Да ладно тебе пугать дорогого гостя. Посторонись, не загораживай вход. Что мы торчим на улице? Мы же, Женя, такую поляну накрыли закачаешься! и Шут, отойдя в сторону, театральным жестом пригласил Евгения в дом.
Стол в гостиной, где Женя впервые увидел Жанну, был накрыт с настоящим размахом. Русские бандиты, как и итальянские мафиози, отлично понимали, что их деловой разговор, как горная река, непредсказуем и может завернуть куда угодно: и на свадьбу, и на похороны. Но и то и другое отличный повод вкусно покушать и крепко выпить. Поэтому на жратву гангстеры, откуда бы они ни были, никогда не скупятся нет смысла самим себе портить жизнь.
И Евгений был точно уверен в одном: поест он здесь лучше, чем в любом ресторане, а дальше как повезёт. За обедом все были заняты разносолами и водкой, заполняя паузы между пиратскими тостами рассказами и байками, тем более что их за три года накопилось достаточно. Наконец со стола убрали, оставив только графин с водкой, стопки и чёрную икру.