Его любовница, которая уже успела забросать его смайлами во всех мессенджерах с самого утра. У нее есть муж. Кстати это его прямой руководитель. Для нее он тоже не свет в окошке. В голове блеснула догадка: «Может быть он все узнает? Кому из них выгоднее, чтобы я навсегда замолчал?»
Он уже давно хотел выпутаться из этой липкой истории, которая связала его по рукам и ногам. Но ситуация была патовая: если он расскажет все боссу, то вылетит из компании, если просто завершит отношения то полетит из компании еще быстрее по просьбе жены директора. Она держала его на коротком поводке, словно собачку, но что лично он мог изменить?
Он мучительно просчитывал ходы, словно в шахматной партии, где пустых клеточек почти не было, как и не было ферзя за пазухой.
Обед. Несколько шагов до ближайшего кафе. Старушка- нищенка сегодня приветствовала его, как и всегда, зазывным и просящим взглядом. Он покопался в кармане и вынул пару мятых тысячных купюр. Теперь было не жалко. Не замедляя шага, вложил ей в протянутую руку. «Дай Бог тебе здоровья», радостно заверещала ошалевшая от неожиданного счастья бабулька.
«Здоровье!», он снова погрузился в свои мысли. Может все таки рак? Или инсульт? Кивнув официанту: «Ланч как обычно», он торопливо набрал номер одноклассника, главного врача крупной клиники.
Привет. Послушай, ты можешь быстро провести мне полное обследование?
Доброго дня. Слушай, насколько полное и чего это вдруг?
Моча, кровь, флюорография, КТ, МРТ, я не знаю, что там у вас еще делают! его нервный голос чуть не сорвался на крик. И как можно скорее.
Сегодня готов подъехать?
Небольшие формальные раскланивания с руководством, и он уже снова сидел за рулем. Полчаса дороги до клиники. Что ему там скажут? Да и могут ли сказать. Люди иногда годами не могут получить правильного диагноза, меняют несколько клиник и врачей, чтобы хоть что-то узнать.
Чисто, чисто, снова чисто. Все идеально, парень. Ты можешь спокойно объяснить, что случилось? они сидели в кабинете главврача уже поздно вечером и перебирали результаты обследований и анализов. Какие у тебя вообще симптомы? Так невозможно искать, когда ищешь неизвестно что и неизвестно где.
Он молчал, не зная, а что он вообще сейчас может сказать. Что к нему по ночам приходит смерть и отсчитывает оставшиеся дни его жизни?
Чтобы ты стал делать, начал он, осторожно подбирая слова, если бы знал, что тебе осталось жить всего несколько дней?
Тот снял очки, усталым жестом потер переносицу и медленно вздохнул.
Это зависит от от того, какой у меня диагноз. Иногда, он говорил так же медленно, растягивая слова, словно с безнадежно больным пациентом, иногда и врачи ошибаются в своих прогнозах, и я видел случаи исцеления с четвертой стадией рака. Но, послушай, это ведь не твоя история, не так ли? Ты неудачно сходил к гадалке или тебе приснился нехороший сон?
Он медленно встал, посмотрел на друга, сказал что-то нелепое, типа: «Передавай привет супруге, я объясню все завтра. Сейчас уже поздно. И спасибо за все» и вышел из клиники.
Усталость накатывала волнами. Он, наверное, никогда раньше так много не думал. Оказалось, что от этого тоже можно устать, и его все время клонило в сон. «Не заснуть бы за рулем!».
Он резко дал по газам. Еще четыре дня, но ведь с этого все может начаться. Он припарковал машину, и вызвал буксир и такси одновременно. «Что еще? Что же еще? Что может быть еще?» эта фраза неотступно продолжала крутиться в его голове, пока он ждал их приезда, подписывал необходимые бумаги на буксировку, убеждая техническую службу в неисправности автомобиля, и садился в такси.
Оставалось два часа до ее очередного прихода. И чуть больше трех дней до
3
Ты никогда не думал, что можно прийти в ужас от того, как прошла твоя жизнь?
Он молчал. Молчал не потому, что надеялся, что тогда она все- таки расскажет ему то, что он так хотел знать. А потому, что именно эта мысль не давала ему покоя последние несколько дней. Именно от нее он сбегал в мучительные поиски вариантов собственной смерти где, как, почему. Потому что вот он жил и что? Что останется после него? Ничего. Он не талантливый скульптор, ни режиссер, ни поэт ничего в этом мире не создал, никого не согрел, ничью жизнь не изменил.
Дочь давно выросла, но она выросла как-то без него, сама по себе. И он до сих пор не понимал чья это на самом деле заслуга: ее матери, которая их оставила и никогда больше не появлялась на горизонте (и, надо сказать, слава богу), его матери, которая вложила в ее воспитание всю себя или просто провидения. Потому что все прелести подросткового возраста обошли их стороной, за оценки не приходилось судорожно бороться, мучиться с поступлением в ВУЗ. Все было хорошо и как-то само собой.