Иван довольно гоготнул и покосился на Ленку:
А что вспоминать-то. Половая. Ну..интимная то есть. Он смутился и покраснел.
Пока Лена думала хорошо это или плохо, Паша открыл глаза и изрек:
Ванька, ты тоже оранжевый.
Ваня покраснел еще больше, но продолжал хихикать, опустив глаза.
А я? Паш, а я какого цвета? любопытство бежало впереди меня и я подкатилась близко к нему на своем кресле.
Отвали!. Ну в смысле отъедь, мне так не видно. И отвернись.
Я послушно ретировалась к своему столу.
Ты белая.
Ваня, что у нас белое?
Белое это все.
Что значит «всё»?
Это значит, что ты не разлагаешься.
Ваня, я не труп, чтобы разлагаться.
Да погоди ты. Не разлагаешься на классические цвета спектра. У тебя, видимо, все чакры развиты одинаково, нет главной, поэтому они все вместе дают белый цвет. Физику учить надо было в школе, назидательно изрек он.
В кабинет вошел Юра.
Юра! Сядь! Паша встал и указал Юрке на стул, как Кутузов при рекогносцировке на поле боя. Сейчас я буду смотреть, что у тебя произошло. Мы встрепенулись, зная, что сейчас начнется очередной спектакль. Юра опешил, протянул руку к стулу, стоявшему у стола Павла, и медленно опустился на стул:
А с чего ты взял, что у меня что-то произошло? Тон Юрки, тем не менее, и его обескураженность подтверждали, что Паша оказался прав. Я пригляделась и только сейчас увидела, что под глазом у Юры красуется темно бордовый фингал.
Так во что ты вляпался? тон Паши был строгим, как на страшном суде, но, похоже, только мы понимали, какой великолепный актер в нем все время рвался на свободу. Юра, однако, этого не знал, и как -то странно заерзал, вжался еще плотнее в стул и выдавил из себя:
Да ни во что я не вляпывался. Что ты как на допросе.
Руки его в эту минуту начали перебирать бумаги на столе, словно отдельно от него. Они предательски дрожали.
То, что ты нажрался вчера это полбеды. Но то, во что ты вляпался, это придется разгребать долго. Паша снова прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Юра вскочил, словно ужаленный и выскочил из кабинета.
В офисе повисла тишина. Через пару минут Лена не выдержала и сказала:
Когда ты успел все узнать? Даже я еще не в курсе, что случилось с Юриком.
Никогда. Паша говорил, не открывая глаз. Просто он светится фиолетово черным. И это выглядит очень некрасиво.
Мы переглянулись.
Пойду- ка я поговорю с Юркой. Может помощь нужна. Я встала и направилась к выходу.
Я же сказал белая, пробормотал Паша, опуская голову на руки, и уютно пристраивая голову на столе.
КОРОЛЕВСКИЙ ГАМБИТ
4
По ночам она приходила к нему и садилась у подушки, объясняя, что осталось совсем немного. Отсчет велся в обратную сторону, и это было логично. Четырнадцать дней, тринадцать, десять, семь, пять
У тебя осталось четыре дня, сказала она сегодня.
Он судорожно сминал угол подушки, обливаясь липким потом, сжимая кулаки от ужаса и безысходности.
Сначала он пытался торговаться.
Мы не в сувенирной лавке и не на рынке, ответила она. Нет ничего такого, на что ты можешь выменять себе еще пару дней жизни.
Рак? Или несчастный случай? Как это будет?
Потом просто не верил. Мало ли какие галлюцинации бывают у людей. Хотя психиатр признал его полностью здоровым.
Она молчала в ответ.
Наверное, ломиком по голове в темном переулке, продолжал он рассуждать вслух. Это хотя бы немного отвлекало его.
Ты мой бич. Лучше бы я не знал вообще ничего. И зачем ты только пришла?
У Бога нет бича. Только неиспользованные возможности, ответила она.
Четыре дня И все же он не терял надежду, что еще что-то можно изменить.
Утро. Как обычно: кофе, рубашка, галстук, ключи от машины, пара мелких пробок в дороге, офис, сотрудники вяло приветствуют его, окунувшись в свои дела. Если бы они только знали.
А вообще что бы изменилось, если бы и правда они знали, что у него осталось всего 4 дня? Это не апокалипсис, не катастрофа мирового масштаба, никак не касается каждого из них лично. Кто он для них? Руководитель. А значит всего лишь тот, через кого к ним приходят деньги, и кто смотрит, чтобы за эти деньги они не просто так сидели на своих рабочих местах. Он исчезнет у них будет новый руководитель. Незаменимых не бывает. Что дальше?