Стриж вскочил, словно подброшенный.
Ну уж нет, сукин сын, колонель. Я подпорчу тебе удовольствие от победы.
Иллирианец снова включил налобный фонарик, подобрал и снова бросил бесполезную, оставленную полковником веревку. Затем он, взбивая пыль и хромая, метался пятачку, со всех сторон огороженному камнем. Ржавая труха скрипела под подошвами ботинок.
О, зараза!
Штырь рычага, о который запнулся иллирианец, оказался не таким уж и проржавевшим. Дезет присел на корточки, потрогал холодное железо. Рычагов оказалось два.
Знать бы еще, что они включают Если включают вообще. Так правый или левый?
Иллирианец чуть напряг правую руку. Интуиция корчилась, вопя об опасности, и Дезет разжал пальцы, чтобы вытереть со лба пот.
Так дело не пойдет. Так я просижу здесь вечно.
Иллирианец пошарил в кармане и извлек на свет каленусийскую мелкую монету. «Решка» на ней изображала единицу, «орел» дворца Сената в Порт-Калинусе.
Сенаторы идут налево, цифры направо
Маленький серебристый диск взлетел и упал, Стриж извлек его из сухой грязи.
Орел.
И в ту же секунду, опасаясь передумать, рванул левый рычаг. Хрустнуло и не произошло ничего. Затем хрустнуло еще раз, круг пола, отделившись от стен, медленно-медленно, словно поршень, пошел вверх.
Так это что лифт?
Стриж смеялся, поднимаясь в облаке железной пыли. Перед глазами очутилось то самое, уже забытое, вплавленное в камень стены изображение. Табличка походила на найденную Хиллорианом, но Стриж, разумеется, не знал о находке полковника. Вертикаль делила поле изображения пополам. Над двумя кругами, означающими рукояти рычагов, имелись недвусмысленные символы: слева направленная вверх стрела, справа веер ломанных линий, стилизованное изображение взрыва.
Стриж сунул руку в карман и потрогал везучую монету.
Еще раз спасибо Каленусийскому Сенату. Раз полковник списал меня в расход, пора до него добраться.
Площадка, дрогнув, замерла. Иллирианец торопливо протиснулся в горизонтальный лаз, прополз до самое узкое место, выпрямился и побежал туда, где два часа назад остались в тревожном ожидании Белочка и Иеремия Фалиан.
Фонарь садился и светил все слабее. Тоннель пронзал скалу, теряясь в сумраке. Два раза пришлось возвращаться Стриж по ошибке сворачивал в тупиковые коридоры. В конце концов, отбросил всякую осторожность, он бежал не останавливаясь, огибал нагромождения железа, падал, поднимался, ловил в темноте ложные, призрачные отблески света.
Успеть
Затаись Хиллориан в любом из многочисленных тупичков он имел бы великолепные шансы против безоружного иллирианца. Впрочем, ниши пустовали, наблюдатель не ждал погони, его противник в одиночестве миновал ряд гулких, пустых комнат, перешагнул через стрелу монорельса, обогнул груду сломанных вагонеток, но аппендикс коридора оказался пуст.
Будь ты проклят, наблюдатель. Я опоздал.
Стриж остановился. Помеченная коррозией, но еще крепкая вагонетка, подпертая отрезком трубы, перегораживала тупиковый проход. Толстый конец, упертый в пол, пропахал в мусоре короткую дорожку кто-то с другой стороны безуспешно попытался выбраться. Дезет вздохнул с облегчением.
Они живы, нет смысла запирать покойников.
«Состояние между жизнью и смертью имеет множество интересных градаций.» Иллирианца передернуло, когда он вспомнил, кто и при каких обстоятельствах произнес эту фразу. Разобрать завал оказалось делом одной минуты.
А вот и я О, черт!
Удар, нанесенный, к счастью, не обрезком рельса, а всего лишь палкой, пришелся вскользь, задел ухо и закончился на уже помятом Септимусом плече. Стриж едва ушел от второго удара.
Погодите!
Иеремия изменил тактику и нанес тычок, метя в солнечное сплетение. Сардар снова уклонился.
Это ошибка! Я сейчас все объясню.
«Ничего ты им сейчас не объяснишь»
Предпочитая без нужды не повторяться, Стриж на этот раз ударил проповедника не пониже уха, а в болевую точку на бедре. Фалиан упал на пол и на несколько минут выпал из обращения. Стриж развернулся как раз вовремя девушка целилась в него из пистолета Дирка:
Стой на месте, мерзавец.
Я и так стою на месте. Мы можем спокойно поговорить?
Мне не о чем с тобой говорить.
Что случилось? Здесь побывал полковник?
Белочка угрюмо молчала, но ее полукивок намекал на утвердительный ответ.