При мысли о том, что придётся выйти из этой уютной, безопасной комнаты снова в пургу и метель, Пиорока невольно передёрнуло. Адамур снова рассмеялась:
Если бы сейчас было лето, я отвезла бы вас к морю. Но сейчас мы отправимся всего-навсего в галерею. Там довольно тепло, хоть и душновато. Освещение сушит воздух. Но не бойтесь, я не буду долго вас утомлять
Пока она говорила, Пиорок быстро одевался. Дорогие ткани приятно облегали тело. По увлажнившемуся взгляду Адамур он понял, что она тоже впечатлена:
Надо же, как я правильно подобрала цветовую гамму. Ну что ж. Голова не кружится? Готовы к прогулке?
Пиороку хотелось сказать, что он готов не только к прогулке, но и ко многим другим подвигам; но он решил не торопить события:
Готов, моя прекрасная госпожа.
Вот и прекрасно, она хлопнула в ладоши, и в комнату вошёл вчерашний слуга с большим блюдом, уставленным закусками. Но сначала завтрак. Вы позволите разделить с вами трапезу?
Было бы интересно, если б я вам не позволил, прекрасная госпожа, не выдержал Пиорок. Адамур закинула голову кверху и весело, звонко расхохоталась:
У вас ещё и с юмором всё в порядке. Завидую вашим близким.
Я один, прекрасная госпожа.
Неужели?.. Адамур резко посерьёзнела, на её лице отразилась озабоченность. А я ведь и вправду ничего о вас не знаю, мой таинственный гость. Чем вы ещё меня удивите?..
Я готов, прекрасная начал было Пиорок с набитым ртом, но она жестом остановила его:
Когда я ем я глух и нем, говорили древние мудрецы. Кушайте спокойно, мой друг. Нас с вами ещё ждёт интересная прогулка, там и продолжим беседу.
Глава 7
Длинная закрытая галерея замка, как понял Пиорок, была обычным местом зимних прогулок хозяйки. Здесь и впрямь было душновато: окон не было, огромные факелы, укреплённые по стенам, иногда начинали чадить и слегка потрескивать.
Но зато эти же факелы и создавали тепло. А тепло это именно то, что нужно было Пиороку и сейчас и прежде; слишком нужно ему, намерзшемуся за свою жизнь. Ради того, чтобы ещё немного согреться, он готов был потерпеть и духоту, и чад, и даже неожиданную пытку высоким искусством.
Посмотреть тут и вправду было на что. Величественные статуи, причудливые скульптуры, изразцы, игривые статуэтки наполняли галерею; Пиорок так и не решился спросить, было ли это помещение изначально предназначено для столь необычной коллекции или же для неё просто не нашлось более подходящего места. Ясно было одно: хозяйка в свои сокровища просто влюблена.
Первый проход они совершили в полном молчании, лишь изредка останавливаясь у какой-нибудь из мраморных фигур госпожа Адамур не хотела мешать дорогому гостю наслаждаться созерцанием. Тем временем Пиорок напряжённо смекал, какую тактику выбрать подыграть ли ей с высоты своего невежества или уж играть в открытую, признавшись в своём полном равнодушии к искусству. Что-то ему подсказывало, что образ неотёсанного простака может неожиданно прийтись ей по душе.
Он уже открыл рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость и тем самым положить конец недоразумению, но тут госпожа Адамур заговорила сама:
Ну, милый друг, расскажите же мне что-нибудь о себе. Я сгораю от любопытства.
Спрашивайте, любезная госпожа. Боюсь, что ничего особо интересного в моей жизни вы не найдёте.
Для начала: кто вы? Как вас зовут? Я почти уверена, что видела вас раньше, но
но я слишком ничтожен, чтобы меня запомнили, иронически продолжил Пиорок, с ужасом чувствуя, как проклятая родовая гордость вновь поднимается в нём лишь для того, чтобы, как всегда, преградить дорогу разуму. Что ж, моё имя Пиорок. Алесар Пиорок, госпожа.
Пиорок, Адамур слегка нахмурилась. Что-то знакомое. Это где-то ближе к северу, верно?
Совершенно верно, сударыня, он издевательски поклонился, описав рукой большой полукруг. Правый берег Венниры.
Ну конечно, её лицо просветлело. Всё-таки я неплохо знаю земли нашего герцогства
Пиорок последним усилием попытался взять себя в руки, но было поздно. Он с ужасом услышал собственный гнусавый голос с истерическими нотками:
Земли, да! И жалкие угодья Пиороков вы, конечно, тоже знаете! Разрушенный замок! Истощённые почвы и вечно голодающие крестьяне! Вам, конечно же, рассказали!..
Он закрыл лицо руками. Стыд боролся в нём с ненавистью к ней и к себе. Наконец, он решился взглянуть на неё и чуть не разревелся от облегчения. Она ничуть не сердилась, взгляд её выражал лишь сострадание.