Джек втиснулся между ними, и правая сторона его тела словно прижалась к каменному изваянию.
На чём я остановился? Мистер Маршалл вновь занял место в кресле напротив.
На том, что случилось однажды вечером, когда вы сидели у костра, а ваш друг был чем-то взволнован, услужливо развёрнуто подсказал Тони.
Ах да. Самуа говорил что-то о путешествиях и предложил устроить мне приключение, о котором я и мечтать не мог. Показать другой, неизведанный мир, Сэм Маршалл рассмеялся. Знаете, он всё время курил трубку, и я подумал сначала о, хм, неких наркотических веществах, проводниках в мир грёз и видений. Если вы понимаете.
Мы понимаем, заверил Джек, о чём тут же пожалел и пообещал себе молчать до конца рассказа.
И как же? Что было дальше? Тони подался вперёд от нетерпения.
Мистер Маршалл накрутил на палец чёлку. Грэйс тоже так делала, когда задумывалась.
Я не совсем понял, что произошло, наконец ответил он, помню, как Самуа вложил в мою руку что-то круглое, потом Потом я чихнул и отключился, а очнулся уже совсем в другом мире. Первое, что я увидел, открыв глаза, было лицо твоей матери.
Он посмотрел на Самиру иначе, не так, как раньше. До этого его взгляд был в основном любопытным, а теперь он стал заискивающим, жаждущим признаков ответного интереса.
Слишком прекрасна, чтобы быть реальной Я не сразу отказался от мысли о галлюциногенных веществах, мистер Маршалл попробовал рассмеяться, что это вышло у него крайне неловко.
Наверное, ты до сих пор не веришь в её существование. Иначе как так вышло, что ты ещё ничего о ней не спросил, вставила Самира. Волны её звенящего голоса разошлись во все стороны, они врезались в молекулы воздуха и зарядили его невидимыми трескучими искорками. Джеку стало так неуютно, будто он не сидел сейчас на мягком диване, а в переполненном автобусе стоял на одной ноге с прижатым к стеклу лицом.
Наверное, медленно протянул мистер Маршалл, я боюсь услышать ответ.
У него хватило мужества, чтобы не отвести взгляда, не пошевелиться даже. Только пружины кресла жалобно заскрипели.
Правильно делаешь, что боишься. Она умерла.
На втором этаже раздался грохот.
Мистер Маршалл вздрогнул только спустя десять секунд. Ещё некоторое время ему понадобилось, чтобы сформулировать сбивчивые слова извинения и неровной походкой удалиться наверх.
Ты ничего нам не рассказывала, сказал Тони, успев нарушить паузу как раз вовремя, пока она не стала давящей.
А меня никто не спрашивал, выпалила Самира, никого это не волнует.
Тони протянул руку, чтобы погладить её по плечу, но Самира дёрнулась, и его раскрытая ладонь нелепо замерла в воздухе.
Прости, я правда думал только о себе. Мне очень жаль.
До этого Джек гордился своей смекалкой, ведь он сумел разрешить некоторые загадки раньше, чем ответы оказались в общем доступе. А теперь выяснилось, что главное открытие середина паутинки, от которой расходились остальные ниточки, не посетило его великий ум.
Посмотрю, что там случилось, протараторил Тони и поспешно удалился из комнаты.
Сначала ненадолго стало тихо. Затем ещё тише птицы за окном перестали щебетать и прислушались. А потом Самира затряслась.
Я так и знал, проворчал Джек.
Он никогда не отличался галантностью, поэтому просто схватил Самиру и притянул к себе. Однако её дрожь не унималась. Ещё немного, и она могла бы стать причиной хорошего такого землетрясения с эвакуацией людей и возмещением ущерба.
Знаешь, чтобы стало легче, нужно плакать не вовнутрь, а наружу, посоветовал Джек. Слёзы должны вытекать из глаз. Слёзы, если что, это такие мокрые солёные капли
Он замолчал, догадался по всхлипываниям и намокающей на груди рубашке, что совет был принят к сведению.
Ты, наверное, ещё ни разу не говорила этого вслух, Джек погладил девушку по волосам. Пока не осмелишься проговорить что-то вслух, будешь притворяться, что это неправда. Зато теперь ты преодолела самое трудное и сможешь жить дальше.
Всхлипы достигли кульминации и стали постепенно утихать.
Всё будет хорошо, заверил Джек. Между прочим, ты первая, кому я это говорю. Люди всегда хотят слышать, что всё будет хорошо. Но я же не могу этого гарантировать, сама понимаешь, поэтому обычно отмалчиваюсь.
Самира освободилась из его объятий и высморкалась. Отодвинувшись на другой конец дивана, она отточенными движениями поправила волосы, разгладила одежду и сложила руки на коленях, словно та короткая вспышка проявления человечности случилась вовсе не с ней. А Джек остался в мокрой рубашке и с внушительным запасом неиспользованных добрых советов.