Разве название «неконтактные» не означает, что представители не желают быть найденными и изученными? спросила Самира.
Так и есть, ответил мистер Маршалл, только от меня они были в полном восторге.
Ну безусловно.
Мне посчастливилось встретить двух молодых охотников. Я жестами объяснил, кто я и откуда, показал рану на ноге, которая к тому времени выглядела плачевно. Охотники критически осмотрели меня, изучили содержимое рюкзака и оказались настолько любезны, что отвели меня в своё поселение. Там я познакомился с Самуа, их шаманом-врачевателем. Весьма любопытный персонаж! Несмотря на всю так называемую «неконтактность» его народа, Самуа неплохо говорил на испанском. Ему было лет сорок, ну или девяносто, я точно не уверен, но волосы его были черными, без намёка на седину, а глаза ярко-зелёными.
Зелёные глаза у индейца? удивился Тони.
Мистер Маршалл пожал плечами.
Именно так. Во всех отношениях необыкновенный человек. Вылечил мою рану за несколько дней только небольшой шрам остался, он замолчал, то ли задумался, то ли решил выдержать паузу. Как-то поздним вечером я устроился у костра и пытался сделать несколько последних записей в журнал. Самуа сидел рядом и выглядел чрезвычайно взволнованным. Чтобы вы понимали, чем взволнованный Самуа отличается от спокойного: в состоянии крайнего возбуждения он движется не как обычная черепаха, а как черепаха, которая торопится и делает не два, а целых три шага в минуту. Пожалуйста, Джек, не смотри на меня так.
Джек вздрогнул.
Я не смотрю на вас. Вы в принципе потеряли для меня интерес, ответил он с вызовом, игнорируя толчки в бок от Тони.
Мистер Маршалл покорно кивнул.
Мне нет оправданий, но
Всё верно, вам нет оправданий. Если ты ещё раз стукнешь меня, Тони, то полетишь с этого дивана.
Оттолкнув друга, Джек встал и ушёл на кухню. Как он вообще смог так долго усидеть на месте и не взорваться? Мысль о том, что из-за незрелости двух безалаберных эгоистов Грэйс могла бы не родиться, отбойным молотком стучала в его висках. Джек сам не был образцом для подражания, мамы других мальчиков, достигших полового созревания, никогда бы не поставили его в пример. И всё же в его схеме морали присутствовал компонент некой безусловной ответственности.
Присев на край стула, Джек залпом выпил вино, которое немногим ранее проигнорировала Самира. Вспышка злости постепенно утихла и преобразовалась в устойчивый неприятный осадок. Он не стал возражать, когда мистер Маршалл тяжело опустился на соседнее место.
Мне тоже страшно, сказал он тихо. Ночные кошмары разные бывают, но у меня только один жизнь, в которой никогда не было Грэйс.
Простите, что накричал, неожиданно для себя извинился Джек, отодвинув бокал. Он близко знал Сэма Маршалла большую часть жизни. А теперь оказалось, что не знал.
Ничего, я много лет ждал, чтобы кто-нибудь на меня накричал. Наконец могу вслух попросить прощения у кого-то. Просил у себя самого тщетно.
Вы хотя бы собирались вернуться?
Я решил это в тот самый миг, когда захлопнул за собой дверь. Да я уже и ехать никуда не хотел чёртово упрямство! Перед тем, как сесть на поезд, я звонил Николь, клялся, что вернусь, умолял не делать ничего. Обещание я сдержал. Мистер Маршалл разрушил аккуратную горку из останков салфетки, которую Самира выстроила на своей тарелке. Даже когда я встретился с мамой Самиры как бы сильно я не успел её полюбить счастье наше было скоротечным.
Делиться истинными чувствами совсем не то, что рассказывать сказки. Особенно, если чувства эти скомканы, плотно утрамбованы и похоронены под пластом новых забот. Казалось, мистер Маршалл с трудом их откапывал.
При первой же возможности я вернулся. А когда впервые взял Грэйс на руки О, Джек, у меня внутри всё перевернулось. То, что раньше казалось важным, отправилось в самый конец списка ценностей. Я пропустил день её рождения, но только тот, самый первый, а после пообещал себе стать лучшим отцом в мире.
Джек подумал, что и это обещание Сэм Маршалл сдержал, но вслух не признался. Открыто осуждать у него получалось легче, чем сочувствовать.
Когда они вернулись в гостиную, то обнаружили Самиру на диване рядом с Тони. Тот шёпотом внушал ей что-то, помогая себе энергичной жестикуляцией, а Самира тем временем рассматривала скучный рисунок на ковре. При появлении хозяина дома Тони замолчал и покраснел.