Ваша светлость, императрица более с постели не встанет.
Вы хотите сказать, что
Следует опасаться, что государыня повергнет нас в глубокий траур вскорости. И ничего с этим сделать нельзя. Но впрочем, её скоро осмотрят и другие медики. Надобно собирать консилиум.
Бирон подошел к ложу Анны и увидел, что она потеряла сознание.
Собирайте консилиум! бросил он медику и покинул покои царицы.
У двери находился гвардейский караул и дежурный офицер подполковник Альбрехт.
Подполковник! подозвал его Бирон.
Да, ваша светлость! гаркнул тот, подойдя.
Говорите тише. Не стоит сейчас кричать. Срочно отправьте людей в дом к обер-гофмаршалу фон Левенвольде, в дом к вице-канцлеру Остреману и в дом обер-гофкомиссара Либмана. Срочно призовите их сюда. Я стану ждать в своих покоях.
Да, ваша светлость. Но неужели императрица.
Умирает, подполковник.
Альбрехт бросился исполнять приказ. Послать подполковник решил немцев. Русским офицерам доверять не стоило
***
Но слухи по дворцу распространились мгновенно и быстро выползли и за его пределы на улицы столицы. «Императрица при смерти!» шептали везде. «Она умирает и скоро царствование Анны Ивановны закончится».
Гвардейские офицеры и солдаты подняли головы. Преображенцы и семёновцы сидели по кабакам и обсуждали, что же будет далее.
Посадят на трон мальца! Иван III станет императором! Виват! заголосил пьяный сержант простуженным голосом.
Иван, то Иван! Но ты погоди виваты орать.
А чего? сержант выпил стакан водки и грохнул им по столу.
А того, что кто сей Иван? По матке он Мекленбургский, а по батьке Брауншвейгский. Смекай!
А чего смекать-то? Он наследником по воле монаршей стал. Сама матушка назначила сего мальца приемником своим.
А цесаревна Лисавет Петровны? спросил немолодой поручик. Про неё забыли? Она корня Петрова! А Анну кто на трон посадил? Вспомните? Ась?
Дак верховники4 нас не спрося и посадили!
То-то! А нынче мы сами себе государыню поищем!
За соседним столиком притаился фискал. Он хотел, было заорать «слово и дело» но не стал. Время было не такое, дабы задирать гвардейцев. Поди сдай сего поручика в тайную канцелярию, а завтра, коли Елизавета на трон сядет, он те и голову скрутит.
Гвардейцы продолжали обсуждение кандидатуры будущего монарха:
А ведь и верно! Лисавет Петровны родная дочь Петра Великого! Кому быть на троне, как не ей?
Того и Петр Великий хотел бы! Пора Бирону и его сволочи курляндской воли поубавить!
Верно! Виват Елизавета!
Виват дщерь Петрова!
И подобные разговоры звучали везде. Фискалы доносили про то Ушакову. Тот также затаился
***
Рейнгольд Левенвольде слишком хорошо знал Остермана. И поехал не сразу во дворец, но заехал в дом вице-канцлера. Ему сказали, что граф болен и никого принимать не станет. Левенвольде отшвырнул в сторону лакея и ворвался в дом. Он знал, что за болезнь мучает вице-канцлера.
Андрей Иванович! обер-гофмаршал вошел в кабинет Остермана. Не время сейчас прятаться.
Андрей Иванович сидел за столом в своем кресле на колесах и пил чай.
Это вы граф? Вам разве не сказали, что я не принимаю?
Сказали. Но мне плевать на сие! Дело надобно делать! Анна Ивановна умирает. Кто будет регентом?
Как могу я знать про сие? Может быть, матушка назначит перед смертью регентшей Анну Леопольдовну?
Граф! вскричал Левенвольде. Если так будет, то трон займет Елизавета в течение недели! Ведь принцесса не сильно умна. Не ей править в столь трудный час. Нам нужен герцог Бирон!
На все воля государыни, уклончиво ответил вице-канцлер.
Вы же не дурак, граф! Нужно срочно просить Анну, пока она жива, подписать указ о назначении регентом герцога Бирона! И всем нам стоит объединиться вокруг него. Я сам его не сильно люблю, но если не он, то всем нам конец. Тогда нас ждет переворот!
Что же вы желаете от меня, граф Рейнгольд?
Если не поедете со мной во дворец, то тотчас пишите письмо государыне. Я том, что вы как, вице-канцлер желаете, дабы светлейший герцог Бирон стал регентом при малолетнем императоре Иоанне III.
Но надобно и про родителей малолетнего императора помнить!
Да плевать на его родителей, Ни Анна Леопольдовна, ни принц Антон не фигуры! Вы станете писать? Или я поеду и предам герцогу, что вы его враг! Я, когда ехал к вам, видел лица шатавшихся по улицам гвардейцев из русских. Они грозили мне кулаками!