Чарми, господи, ты напугал меня. Мне показалось, что это Диего.
Огромную фигуру мексиканца, художника-монументалиста, она увидела мельком в глубине зала сразу как зашла.
Чарми не улыбался. Он был бледен точнее, сер, так как кожа его от рождения была смуглой.
Лотта, она здесь. Я чувствую.
Кто?
Она. Смерть. Она пришла за мной.
Чарми, что с тобой? Не говори глупостей. С чего тебе умирать? У тебя железное здоровье.
Лотта, разумеется, не приняла всерьез испуг индийца в конце концов, нет такого поэта, который время от времени не предчувствовал бы свою смерть.
Лотта, я выгляжу дураком, я знаю. Но она правда здесь. Может, это и к лучшему Вот, возьми.
Он передал девушке сложенный вдвое листок бумаги.
Это последнее, что я написал. Прочти и переведи, если захочешь
Резкий щелчок заставил их замереть. Это соседка Лотты захлопнула пудреницу. Потом неодобрительно посмотрела на Чарми и отвернулась к окну.
Тут же стекло разлетелось вдребезги: на пол кафе упала граната, а ломающийся мальчишеский голос с улицы прокричал: «Капитализм дерьмо!»
Лотте показалось, что взрыв был. На самом деле в гранате взорвался только запал. Ручка оторвалась и попала Чарми в висок. Он скончался практически сразу, без слов и страданий. Но всего этого Лотта не помнила.
Она пришла в себя на скамейке бульвара, заботливо поддерживаемая той самой элегантной дамой с гладкой прической.
Он умер? спросила у нее Лотта.
Разумеется, спокойно сказала дама.
Спасибо вам сударыня Вы так добры Спасибо
Не за что, барышня Лотта Штайер.