Он покривился, но не от слов. Боль вторглась мозг и давила. В том числе точка, к ним приближаясь, дёргала мозг крючками. В нём стали лопаться струны сил; казалось, будто пришла погибель но бежать некуда и всё зря, жизнь кончена. Он внезапно устал смертельно и отшатнулся с немощным хрипом:
Льву, Даша, сунула бы ты руку?.. Это сказав, он смолк. Все доводы зряшны и несравнимы с тем, чтó он чувствует, даже лишни с этой минуты, понял он, отступая от круга возле обрыва.
Дочь углядела чёрную точку, мчащую к ним под рёв, и вскрикнула. Это был снегоход знак «кульности» (от английского «cool»), «прикольности». Круг тотчас был забыт: «крутой» снегоход вёз «мэна» (сленг поколения), кто «оттягивался» в снегах, столь редких из-за глобального потепления.
Наш мир призрачен, молвил он обессиленно. Ничего не важней, не истинней скрытой сущности.
Нет! дочь фыркнула. Если вижу что то оно так и есть реально. Лишь неудачник треплет про «сущность» и «мир иной» из сказок либо от бога. Я в школе тоже лгу, что «мерс» Дины не значит. Но, пап, я лгу. «Мерс» значит, очень и очень! «Мерс» это круто. Доллары круто. Сумки от Гуччи тоже, пап, круто! Я лгу от зависти. Ну, а ты зачем? Лыж бы не было, ты сказал бы, лучше пешком ходить? Это, пап, не улётно. А мотосани это улётно. А Куршевель, пап, лучше, чем Сочи. Были бы деньги, я предпочла бы жить в Монте-Карло. Здесь у нас врут. Внушают патриотизмы, сами в парижах. Ну, и какую часть милой родины любят эти кремлёвские? Одну сотую? Девять сотых падает на United States и на прочее, где они деток учат либо тусуются Ложь, всё ложь! Улыбаясь, дочь ела взором мчавшийся снегокат и мнила себя на нём же в «супер-прикиде».
Я не выдумываю в том плане начал он, зная, что не дойдёт до сердца и до ума её, верящей, что она лишь одна права, что мир создан единственно для неё. Вдобавок он был безвольный от пéрежитого близ круга. Также, в придачу, то, что к ним мчало, связывалось с концом всего, что к нему, но и к прочему относилось.
Даша!! воскликнул он, когда взвитая гусеницами пурга приблизилась, чтоб скользнуть с ними рядом, брызгая снегом, если вообще не сбить. Он ступил за круг, дёрнув дочь, восхищённую видом чёрного зверя вкупе с жокеем в чёрной одежде и в чёрном шлеме. Там он и замер, зная, чтó будет, если ревущий джет их заденет.
Вышло иначе. Гонщик от круга, точно от бампера, отскочил сперва, а затем полетел с обрыва; после сорвался вдруг с искорёженной техники, с лязгом рухнувшей под уклонами, где спала подо льдом Ока.
Был взрыв.
Шагнули, но не увидели ничего. Шаг дальше значил опасно; там был навеянный край сувоя, можно сорваться.
Папа, сказала дочь, спуск! Идём! Спускались там, помнишь?
Рядом действительно был овраг, которым сходили дачники, рыбаки и селяне в пойму. Минув круг, всё вертящийся в неких целях подле обрыва, двинулись к близкому здесь оврагу. Треть спуска съехали, а в дальнейшем шли «лесенкой», то есть боком. Он не хотел идти, полагая, что этот гонщик целил намеренно пронестись вплотную и опрокинуть их. Дочь, напротив, спешила, не заподозривши, что могла бы лежать сейчас на реке погибшей.
Папа, скорей, скорей!
Вот Ока подо льдом и снегом Рядом, вне скрытого кручей солнца, в стылой тени обломки на опалённых взрывом суглинках. Гонщик махал им, лёжа в сугробе.
Вижу! помчалась дочь.
Он нагнал её.
Не спеши. Там женщина, он сказал, чтоб унять её пыл, чуть-чуть сексуальный.
Женщина? дочь смутилась.
Только была там вовсе не женщина, а брюнет без шлема, явно свалившегося в падении, с чёрным, схваченным сзади чёрной резинкой волосом. Он был в чёрной спортивной форме для мотогонок. Возраст под сорок, судя по резким лобным морщинам. Он стал вставать не вышло, только сверкнули «Rolex» с запястья из дорогих, в брильянтах.
Дочь робко тронула нос перчаткою.
Незнакомец пустил ртом пар. Мобильник слетел. Найдите.
Здесь не берёт. Пытались.
Нет, мой возьмёт.
Ходили, но не нашли.
В сугробе, предположил упавший.
Если бы не сугроб, вы вдребезги бы расшиблись, молвила дочь.
Как звать? бросил гонщик.
Даша.
Волин. Можно звать Максом. Он протянул ей пальцы, лёжа в сугробе. Даша пожала крупную волосатую руку. Гонщик продолжил: Рядом кто?
Папа Он Фёдор Павлович, дочь представила. Мы не местные.