Это был чистейшей воды вздор. На розу я ну никак не похож. Ее слова представляли собой некий странный экспромт, но от нее исходило какое-то волнующее тепло, словно ее душа старалась вырваться наружу под прикрытием этих невпопад сказанных слов. Затем она вдруг швырнула салфетку на стол, извинилась и скрылась в доме.
Мы с мисс Бейкер обменялись ничего не значащими взглядами. Я намеревался заговорить с ней, когда она вдруг настороженно встрепенулась и резко шикнула на меня. Из-за стены глухо доносился чей-то возбужденный голос, и мисс Бейкер, отбросив приличия, подалась вперед, стараясь разобрать слова. Голос взлетел, сделавшись почти внятным, потом приутих, затем раздраженно рванулся ввысь и наконец умолк.
Мистер Гэтсби, которого вы упомянули, это мой сосед начал было я.
Помолчите. Я хочу знать, что там происходит.
А разве там что-то происходит? наивно спросил я.
Так вы хотите сказать, что ничего не знаете? с неподдельным удивлением произнесла мисс Бейкер. А мне казалось, что все всё знают.
А что именно?
Ну нерешительно начала она. У Тома в Нью-Йорке есть какая-то женщина.
Какая-то женщина? беспомощно повторил я.
Мисс Бейкер кивнула.
Могла бы поиметь совесть и не звонить ему во время ужина. Ведь так?
Едва до меня начал доходить смысл ее слов, как послышались шелест платья и скрип кожаных ботинок это Том и Дейзи вернулись к столу.
Дело чрезвычайной важности! воскликнула Дейзи с напускной веселостью.
Она села, пристально посмотрела на мисс Бейкер, затем перевела взгляд на меня и продолжила:
Я на минутку выглянула на лужайку там все так романтично. Где-то совсем рядом поет птица; по-моему, это соловей, прибывший к нам трансатлантическим рейсом. А как заливается Она сама едва не пела. Это так романтично, верно ведь, Том?
Очень романтично, буркнул тот и повернулся ко мне в надежде загладить какую-то неловкость, переменив тему: Если не совсем стемнеет, то после ужина я хочу показать тебе конюшню.
В доме снова зазвонил телефон, и, после того как Дейзи с укоризной покачала головой в сторону Тома, начавшийся было разговор о конюшне, да и вообще все разговоры разом смолкли. Из сумбурных последних пяти минут, что я провел за столом, мне запомнилось лишь то, что зачем-то опять зажгли свечи, а меня охватило желание пристально смотреть на всех, но при этом ни с кем не встречаться взглядом. Я понятия не имел, о чем думают Дейзи и Том, однако почти не сомневался, что даже мисс Бейкер с ее непробиваемым скепсисом не могла полностью игнорировать назойливую навязчивость некоего пятого гостя. Возможно, кому-то эта ситуация могла показаться интригующей и в некотором роде пикантной, однако мне хотелось немедленно вызвать полицию.
О лошадях, само собой разумеется, и думать забыли. В сгущавшихся сумерках Том и мисс Бейкер неторопливо направились в библиотеку, словно им предстояло бдение у гроба усопшего, в то время как я, разыгрывая светскую заинтересованность и притворившись немного глухим, прошел вместе с Дейзи через несколько соединенных галереей веранд до центральной террасы. Уже почти стемнело, когда мы расположились на стоявшем там плетеном диванчике.
Дейзи аккуратно приложила ладони к щекам и подбородку, словно желая удостовериться в дивной форме своего лица, а ее взгляд был устремлен в бархатистые сумерки. Я видел, что внутри ее бушует ураган эмоций, и постарался успокоить расспросами о дочурке.
Мы так мало знаем друг о друге, Ник, вдруг сказала она. А ведь мы родственники. Ты и на свадьбу ко мне не приехал.
Я тогда еще не вернулся с войны.
Да, действительно. Она немного помолчала. Знаешь, Ник, мне всякое пришлось пережить, и теперь я смотрю на мир довольно цинично.
Очевидно, у нее для этого были все основания. Я терпеливо ждал, но она больше ничего не говорила, так что я довольно неловко вернулся к разговору о ее малышке.
Она, наверное, уже говорит кушает ну, и все такое
Да-да! Она рассеянно посмотрела на меня. Слушай, Ник, а давай-ка я тебе расскажу, что я сказала, когда она родилась. Хочешь узнать эту историю?
Очень.
Тогда ты поймешь, почему я стала так относиться ко всему. После родов прошло чуть меньше часа, а Том был неизвестно где. Я проснулась после наркоза с таким чувством, что меня все бросили, и сразу же спросила акушерку: мальчик или девочка? Она ответила, что девочка, и я тут же отвернулась и расплакалась. «Вот и хорошо, сказала я. Я рада, что девочка. Очень надеюсь, что она вырастет дурочкой. Ведь в нашем мире самое лучшее для девочки быть хорошенькой дурочкой». Знаешь, я склоняюсь к мысли, что все вокруг просто ужасно, убежденным тоном продолжала она. И так думают все, и передовые люди тоже. А я это твердо знаю. Я много где побывала и много чего повидала. Она дерзко сверкнула глазами, почти как Том, и рассмеялась язвительным смехом. Я умудренная опытом! Боже, в моем-то возрасте и уже умудренная опытом!