Второкурсники-мореманы оценивали трех попутчиц. Заводских комсомольцев даже за конкурентов не считали кто они против небожителей из «вышки»?
Внимания заслуживала только одна. «Чур, моя», глядя на Людку, произнесли одновременно все пятеро соискателей.
Столько комплиментов и ухаживаний, как за пять дней похода, Людка не получала за всю жизнь, даже включая поездку в Армению. И, пользуясь случаем, не спешила с выбором. Во-первых, тельняшка кого угодно сделает сказочно красивым. Во-вторых, как понять, кто здесь самый перспективный, и третье чьи виды на тебя распространяются дальше окончания похода? У поколения физиков-лириков романтика вполне уживалась со здоровой практичностью Людка искала своего Грея и сердцем, и умом. Одной капитанской внешности явно было мало. У нее в запасе было минимум три дня на проверку соискателей.
Все три поколения женщин клана Беззуб были бы довольны.
Ни на самодовольного заучку, который в первый же вечер декламировал, проникновенно глядя вдаль, стихи Щипачева и Светлова и не уследил за кипятком для чая, ни на двухметрового красавца-зубоскала она не позарилась. Эта пара павлинов любит только себя и упивается своей исключительностью. На такого она дома насмотрелась. Оставались двое хозяйственный романтик с ромашками, надранными вместе с корнями на склонах («Она же лекарственная я все полезные части принес»), и спортсмен с бицепсами и гитарой. Был, правда, еще один мелкий, рыжий. Но он молчал и даже не подходил, поэтому по семейной традиции тратить на такого время Людка не собиралась.
Ты что, решил мне всю книгу лекарственных растений собрать? Или это к чаю? Вместо заварки? поинтересовалась Людка, когда ромашковед в очередной раз припер ей новый букет. Может, лучше за мидиями нырнешь?
Походы, суровая школа бабы Жени и жизнь с пропивающим все деньги Павой научили Люду отлично готовить из практически несъедобных и скудных ингредиентов. После ужина ее рейтинг среди курсантов вырос еще на пару пунктов. Она вместе со всеми послушала спортивного гитариста с вполне пристойным баритоном и разнообразным репертуаром и решила, что, пожалуй, он самый толковый.
На рассвете лагерь двинулся дальше. Свернув спальники, собрав палатки, группа отправилась в самый долгий переход на маршруте. И начался он с затяжного крутого подъема.
Ходить по горам в кедах с половиной своего веса на плечах удовольствие на любителя. Люда Канавская в сотый раз проклинала себя за тупость почему она не взяла вибрамы? Решила, что кеды легче? Теперь помирает на мокрой от росы дороге. Через час подъема комплименты и подкаты стали сильно раздражать. Она шла предпоследняя, за ней, только запыхавшаяся и красная, как мак, заводская передовица.
Люда в мокрых кедах пару раз подвернула ногу, но продолжала пыхтеть.
Людочка, устала? Может, привал? крикнул откуда-то из-за холма спортсмен.
Не устала привал по графику через час! отозвалась она и вспомнила Нилино веселое «всрамся не поддамся».
И тут этот невзрачный и молчаливый, списанный со счетов пятый, Людка даже имени его не запомнила, вдруг развернулся и в своих курсантских уродских ботинках начал спускаться ей навстречу.
Дай сюда, он просто вытряхнул ее из рюкзака.
Ты что Геракл?
Еще натаскаешься, словно не слыша, буркнул Тося и, взвалив на спину два огромных рюкзака свой и ее, молча попер в гору.
«А вот и он» Покрасневшая Людка шла следом, с интересом рассматривая мокрую спину этого лохматого рыжего. Морда квадратная, плечи широченные. Вот и Грей надежный, упертый, настоящий.
Рост, правда, маленький такой, как у нее. Ну, значит, никаких каблуков.
Толик отдаст ей рюкзак на привале и отсядет на свое место как ни в чем не бывало, даже не посмотрит на нее. Зато первую миску с ужином получит он.
М-м, похоже, королева кого-то посвятила в рыцари, хмыкнул заучка.
Вот как он это сделал? Возмущался будущий капитан, кандидат в мастера по боксу и тот самый гитарист. Не, вы видели? Сидел, молчал и тут вдруг один раз рюкзак понес, и все! Этот «искрожопый» (так факультет судовождения «рогатые» называли электромехаников) сидел, гад, в засаде два дня. Вот гнида!
Ну был же уговор она выбирает. Красиво он нас сделал. Ничего не скажешь, ухмыльнулся «ботаник». Ну и пока никто не занял вон та грудастая моя.
После Крыма Толик Верба, опять с двумя рюкзаками, проведет Люду до двора и ухмыльнется: