— Вы искали револьвер сегодня утром?
— Да.
— Почему?
— Мы хотели проверить заявление Андерса, как я вам уже говорил.
— Другими словами, вы отправились туда, потому что не были уверены, что револьвер там. У меня, несомненно, должна иметься такая же привилегия.
— Я не считаю ваш ответ справедливым, мистер Мейсон. Поиск револьвера — долг полицейских. Они должны были найти его и сохранить, как одну из улик.
— До сих пор вы говорили только об Андерсе. Почему бы вам не пересказать мне версию Мэй Фарр, моей клиентки?
— К сожалению, мисс Фарр отказывается делать какие‑либо заявления. Я считаю, что это противоречит ее интересам, — сказал Рунцифер.
— Вы сообщили ей о заявлении Андерса?
— Естественно, мы…
— Ради Бога, — взорвался сержант Холкомб. — Мы пришли сюда, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы подать все Мейсону на блюдечке с золотой каемочкой.
— Замолчите, сержант, — приказал Рунцифер.
Сержант Холкомб в негодовании сделал два шага по направлению к выходу, затем взял себя в руки и остался на месте. Его лицо побагровело, глаза горели гневом.
— Мне кажется, что своим отношением, мистер Мейсон, вы не выказываете желания сотрудничать, — заметил Рунцифер. — Я был с вами честен и откровенен. Вы — адвокат, и я не хочу арестовывать вас, не дав вам шанс объясниться.
— Я ценю вашу искренность и ваши мотивы, мистер Рунцифер, — ответил Мейсон. — Вы действуете по приказу. Вы не определяете политики окружной прокуратуры. Вы пришли сюда, получив инструкции. Их дали вам с конкретной целью. Ваша контора не так внимательна к людям, как вы. Если бы у вашего руководства имелись хоть какие‑то основания для моего ареста, это давно было бы уже сделано. Однако подобное невозможно. Единственное, что знает Андерс — это то, что я предложил Мэй Фарр поехать в гавань, где у причала стоят яхты. У меня было на это право, я должен был проверить ее рассказ. Естественно, вы не можете возражать против подобной интерпретации событий. А что касается этих небылиц об одевании трупов и вывода яхты в море — ваша контора действует на основании только абсурдных и смехотворных догадках человека, который рассказывает любопытные вещи, причем человека, следившего за яхтой Вентворта с револьвером в кармане. Его девушка, как он заявляет, поднялась на борт, он услышал звуки борьбы, бросился на яхту и свалился с трапа. Как раз в тот момент, когда его уши находились под водой, а вид яхты скрывали воды Тихого океана, какой‑то услужливый гражданин поднялся на борт, выстрелил в Вентворта и исчез. Андерс выбрался на берег, поднялся на яхту и обнаружил, что любимая им девушка поправляет одежду. Слабоват рассказ, господа. Что‑то он плохо пахнет. Если вы думаете, что присяжные поверят подобному, вы просто сошли с ума. Версия смехотворна, поэтому ни окружная прокуратура, ни полиция не готовы предъявить мне обвинение, как соучастнику после события преступления, но у окружного прокурора и полиции достаточно информации, чтобы послать сюда вас с Холкомбом с целью получить у меня заявление, надеясь, что я, не исключено, сделаю какую‑нибудь глупость и представлю дополнительные доказательства.
— Ваши ботинки — подтверждение нашей версии доказательствами, — вставил Холкомб. — Этой улики достаточно.
— Единственное, что вы можете доказать при помощи ботинок, — спокойно ответил адвокат, — это то, что я ходил по полю.
— Вы нашли револьвер, — настаивал Рунцифер, — и спрятали его.
— Где я его спрятал?
— Мы не знаем.
— В таком случае вам следует поискать дополнительные доказательства перед тем, как обвинять меня в чем‑либо, — заметил Мейсон.