Ой, извините, это фамилия моего отца, а умерла прабабушка по матери, вот как фамилия не знаю растерянно пролепетала она.
Женщина поджала губы и одарила нежданную гостью неодобрительным взглядом:
Вот времена-то наступили, даже материнскую фамилию люди не знают, а что уж о дедах и прадедах говорить.
Энджи не нашлась что возразить.
А в каком доме-то жила твоя прабабка? решила всё же помочь городской неумёхе Балашиха.
Она не здесь жила, её дом в лесу, ответила девушка.
В лесу? переспросила та.
Наблюдая за стремительно менявшимся выражением лица женщины, Энджи почувствовала, что, похоже, разговор на этом закончен, и не ошиблась. Дверная щель стала становиться всё уже, и девушка еле успела впихнуть в неё ногу в кроссовке.
Как звали твою прабабку? всё-таки решила уточнить Балашиха, всё так же пытаясь скрыться в доме.
Прасковья, ответила девушка и, чтобы удержать дверь, в дополнении к кроссовке упёрлась в неё ещё и рукой.
Балашиха безуспешно давила на дверь, пытаясь отделаться от этой нахалки, но Энджи не намерена была отступать.
В чём дело? возмущённо спросила она. Что не так?
Ты, видно, совсем без мозгов раз задаешь такие вопросы, не сумев сбежать от разговора, Балашиха всё-таки решилась вступить в диалог.
Это почему? начала сердиться Энджи. Человек умер, его надо похоронить на кладбище, и язвительно добавила: или у вас так не принято?
Человек? задохнулась от возмущения та. Человека-то и похоронят по-человечески, а Прасковья твоя захлебнувшись приступом кашля, она не смогла закончить фразу.
Энджи старалась подавить вновь обуявший её приступ гнева и с нетерпением ждала, когда у этой «коровы» пройдёт, наконец, кашель, чтобы высказать ей всё, что она думает и о ней и обо всех жителях этой деревни. Но женщина всё кашляла и кашляла, лицо её начало наливаться неестественной багровостью, глаза вылезли из орбит. Отпустив дверь, она сползла по стене и распласталась на полу. Страшная судорога прошла по объёмному телу и она затихла, как и гнев в душе Энджи.
Господи! девушка шагнула в коридор и приложила два пальца к шее женщины так, как она это видела в сериалах.
Но бьющуюся жилку ей обнаружить не удалось, хотя она и двигала пальцы туда-сюда, пытаясь её отыскать. Услышав какой-то шорох, Энджи подняла голову: в коридор из комнаты вышел высокий, худой старик.
Глава 7
Дочка, ты здесь? взволнованно спросил старик, ощупью передвигаясь по достаточно светлому коридору.
Взглянув на его лицо с белёсыми, застывшими глазами, Энджи догадалась, что он слеп.
Здравствуйте, пролепетала она, поднимаясь с пола, кажется, ваша дочь умерла.
Умерла? переспросил он. Тонкие губы задрожали, из слепых глаз на сухую морщинистую кожу выкатилась слеза.
У Энджи сжалось сердце от сочувствия.
Мне очень жаль, вздохнула она.
Где она? Где моя дочь? одной рукой держась за стену, другой он начал водить по воздуху, видимо, в поисках дочери или обладательницы незнакомого, но приятного женского голоса.
Энджи торопливо подошла к нему:
Не торопитесь, я вам помогу, идите сюда, сказала она и, желая помочь, взяла его за руку, чтобы подвести к распластанному на полу телу его дочери.
Как только её рука дотронулась до него, он вздрогнул и испуганно отступил. Решив, что неожиданное прикосновение просто напугало слепого старика, она попыталась его успокоить:
Не бойтесь, я вам помогу, возьмите меня за руку.
Кто ты? хрипло спросил он.
Меня зовут Энджи, терпеливо как ребёнку начала объяснять она. Я как раз разговаривала с вашей дочерью, как вдруг на неё напал сильный приступ кашля и она девушка запнулась, подбирая слово помягче.
Изыди! оттолкнув её, старик прижался к стене и, вытащив из-под рубахи большой нательный крест, выставил его в направлении её голоса.
Что за ерунда, усмехнулась было Энджи, но почувствовав удар невидимой рукой в грудь, попятилась назад. Что происходит? недоумевала она, продолжая пятится под напором невидимой силы.
Изыди, сатана! вопил, как оглашённый, старик, тыча в неё своим крестом.
Что вы себе позволяете! попыталась выразить своё возмущение Энджи, но то, что действовало на нерадивых парикмахеров и продавцов супермаркетов почему-то не помогало сейчас. Её странное бегство прекратилось лишь тогда, когда обе ноги поспешно спустились с крыльца на твёрдую землю.