Двери, как раз посередине вагона, где умиротворённо присела я, приготовившись тоже подремать, уже собирались поехать встык. В этот момент внутрь вагона буквально впрыгнули двое. И не одни.
Первый, очень худенький, в узких советских трико, обвисших на коленях, и таких же, почти советских, спортивных тапочках, в растянутой, неопрятной, вылинявшей футболке. Лет семнадцати.
Второй поплотнее в таких же трико и тапочках, но в облегающей спортивной майке. Почти новой. Лет двадцати. В руках он держал усилитель звука, который тут же бесцеремонно поставил на пол рядом со мной и включил.
Электричка тронулась, и одновременно с этим из динамика усилителя раздался дикий барабанный бой.
Что тут началось!
Я ещё не успела опомниться от звукового удара по голове, как мимо меня промчался первый заморыш, и в прыжке, метнув ноги у меня перед носом, перевернулся через голову и тут же метнулся назад, подпрыгнув снова и сделав сальто-мортале снова прямо передо мной и вновь, в опасной близости от моего лица, просвистели его ноги.
Пахнуло
Я отшатнулась, но в следующий момент первый схватился за руки второго, и они вместе, под непрекращающийся барабанный бой, сделали какой-то совершенно немыслимый пируэт в виде перевёртыша в пространстве, использовав при этом ещё и боковой поручень рядом со мной.
Я застонала и закрыла глаза
И так и просидела до следующей станции с заложенными ушными перепонками и ощущая на своём лице взмахи крыльев тягучего воздуха с запахом потных тел и ног акробатов, пока эти двое пришельцев, наконец, в последний раз ни схватились в кульбите и ни вымелись затем из вагона вместе со своим барабаном ведь их «с нетерпением» ждал следующий полупустой вагон и его, решившие подремать, пассажиры.
Открыла глаза.
В левом «рукаве» вагона по-прежнему сидела любительница электронных книг и всё так же невозмутимо, не отрывая глаз от электронных страниц, лениво проводила по монитору пальцем, переворачивая их. Казалось, что она даже не заметила ни появления, ни исчезновения прыгунов.
Больше в вагоне никого уже не было.
«Ну почему! Почему именно напротив меня?! Почему ни напротив этой тётки? Почему вообще в вагоне метро?! И почему именно сегодня?! Сначала харкающий бомж, теперь акробаты из подворотни! И это Санкт-Петербург?!»
Ощущение начинающейся истерики заставило меня остановиться в своих «почему». Вместе с тем во мне всё сильнее поднимался протест против скверны ИЗВНЕ, которая вместе с поведением людей так и сочилась из всех щелей внешнего мира большого города, так и предъявляла себя, совсем себя не стесняясь.
Такого одновременного натиска непристойности, как в этот день, я ещё никогда не испытывала в своей жизни.
«Кажется, я всё-таки что-то делаю не так. Не по тому пути иду. Иначе откуда этот натиск? Испытание на прочность? Не хочу я такого испытания! И без этого всякого в жизни хватает!»
Я уже шла к остановке. По-прежнему воздух был морозный. Молодой месяц игриво наклонился ко мне с небосклона. Ветви деревьев, все в инее, на фоне темного неба, подсвеченные уличными фонарями, создавали сказочное пространство, делая его ажурным и полупрозрачным.
«Милосердие и доброта, подумала я. Остановилась и поглядела вокруг. Улыбнулась месяцу. Вот это и есть милосердие и доброта. А я? А мне?.. что-то непохоже, что моё добровольное подвижничество в этом направлении сработало. Что-то совсем наоборот. Похоже, от меня Он ждёт чего-то другого»
И только сидя в автобусе, я вдруг осознала, что глаза и щёки у меня на этот раз были абсолютно сухими.
25 января-25 февраля 2018Санкт-Петербург.Возьми лопату! или Вот были мужики!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«ВОЗЬМИ ЛОПАТУ!»
«Вот оно простое счастье! Пей себе водичку с отрубями с утра и будет тебе благодать!»
Я почувствовала, как тёплая приятная влага наполнила рот, нежно прикоснулась к верхнему нёбу и языку, затем, при помощи глотательного движения, блаженно проплыла по гортани и заструилась по пищеводу и затихла где-то В это время моё внимание привлекло какое-то движение за окном.
Со второго этажа мне хорошо была видна проезжая часть. На этой стороне, то есть ближе к моему окну, длинный и очень худой, с телом в виде буквы «зю» молодой человек лет тридцати, лениво суетился около темной «Ауди».