Дорога в детство
Мои Друскеники. Двадцать лет спустя. Весна, 2004
Марита Мовина-Майорова
Редактор Б. Майоров
Иллюстратор М. Мовина-Майорова
Фотограф М. Мовина-Майорова
Рисунок для обложки Выполнен автором альбома Маритой Мовиной-Майоровой
© Марита Мовина-Майорова, 2022
© М. Мовина-Майорова, иллюстрации, 2022
© М. Мовина-Майорова, фотографии, 2022
ЗДЕСЬ ПОВСТРЕЧАЛА ВДОХНОВЕНЬЕ
Картины детства и юности.
ТАМ, ГДЕ РАТНИЧАНКА ВСТРЕЧАЕТСЯ С НЕМАНОМ
Здесь повстречала вдохновенье не на мгновенье, не на час И красками души волненье плетёт палитры жизни сказ.
ДОРОГА К ДОМУ. Гуашь.
«»
Я рождена была смотреть на небо,
Я рождена была весь Мир любить,
Я рождена была душистым хлебом,
Я рождена была себя постичь
Мой опыт и моя печаль
Всё в прошлом, всё в пути осталось.
Не надо и стремиться в даль
В моём Сейчас мне счастье сталось
В нос ударил ядреный запах сухой хвои.
«Надо же! Только дождь прошел, а пахнет сухой хвоей. Как в детстве».
Она сошла на землю из автобуса и, пройдя несколько метров, остановилась: пахло невыносимо знакомо детством, как будто не прошло двадцати лет после последнего свидания с родным городом, как будто не прошло пятидесяти с лишним лет после детства.
«Нет! это невозможно это невозможно вместить в понятие запах! Это ДЕТСТВО».
На автобусной станции совсем маленьком участке земли с небольшим одноэтажным зданием кроме одного прибывшего автобуса из Вильнюса, на котором только что приехала она, и шофера, разговаривавшего со станционным кассиром, никого уже не осталось.
«Посижу немного на скамейке. Куда мне спешить? Самое главное место, куда я так долго стремилась, достигнуто. А уж дальше потихоньку все устрою. Ведь я дома, хоть теперь это и называется заграница».
Обойдя здание станции, подошла к её парадному входу и присела на скамейку. В этот некогда парадный вход, никто больше не входил, потому что он был заколочен, а большие стекла окон и дверей станции были покрыты давней пылью и это неприятно скребнуло по сердцу, как признак явного запустения курортной жизни города. Она сняла свой желтый рюкзачок из-за спины и стала смотреть на неширокую шоссейную дорогу напротив, по которой изредка проезжали автомобили на сосновый лес, окружавший Парк лечебной физкультуры и выходивший прямо к шоссе на старые деревянные здания бывшего дома отдыха «Работников профсоюза», так и оставшиеся с тех пор слева от поворота к парку и через тротуар от шоссе где директором в 1957-м году был ее отец
Ей вдруг захотелось плакать.
«Приехала».
И стало вдруг страшно, что в действительности здесь ничего не изменилось с самого 1956-го года. Разве что только сосны чуть стали выше, но и то вряд ли им давно уже за сто лет, и они давно уже не растут вверх такими они, скорее всего, и были в 1956-м году, когда отец привез ее мать и ее сюда, и она, проснувшись у него на руках и открыв глаза, впервые увидела это озеро с этого пригорка и это озеро таким и осталось в ее памяти навсегда. И вот сейчас она снова видела это озеро. Таким, как тогда. С пригорка.
Она поняла, что время для нее здесь, в ее любимом городке, остановилось навсегда. Она сама его остановила, чтобы все здесь было для ее памяти неизменность для памяти души, словно она никогда отсюда и не уезжала. Ей нравилась эта память.
Было раннее утро апреля 2004-го года. Она снова была у себя.
В той Литве Литве своего детства.
БЕРЁЗОВАЯ АЛЛЕЯ. Гуашь.
***Он возник в конце березовой аллеи внезапно. Словно ниоткуда. Хотя она ждала его. Она все время смотрела в ту сторону, откуда должен был появиться он. И стоило ей на одну секунду отвернуться, как он появился.
Он стоял в конце березовой аллеи, весь залитый солнечным светом. Белоснежная футболка и атласные светло-голубые спортивные трусы непременный атрибут футбольного снаряжения, так и сияли в лучах солнца! Загорелый, спокойный. Красивый. Очень красивый. Его мускулистое поджарое смуглое тело уже было телом молодого мужчины.