Во дела!
Да тут «заяц»! Ни разу не слышал, чтобы кто-то таким способом пересекал Барьер. А потом это вылетело у меня из головы, потому что другая мысль, вытеснила остальные. Ведь получалось, что сейчас у меня на борту был не просто «заяц», а пассажир! И, значит, я нарушил один из пунктов контракта!
Похоже, приметы всё-таки не врали, предвещая беду.
Я стоял над девушкой, пытаясь сообразить, что делать дальше.
И с ней, и вообще.
В голову мало что приходило.
Так. Ладно.
Первое, что надо связать ей руки, от греха подальше, а потом сказать Войцеху, что скорее всего мы попали в серьёзные неприятности.
Стянув незваной гостье запястья куском тряпки, я вернулся в кресло.
Войцех?
Слушаю.
У меня на борту пассажир.
Напарник ответил после паузы, явно осторожно подбирая слова:
А разве это не нарушает условий контракта?
Я не знал, что она на борту. Узнал, когда стала приходить в себя после Барьера.
Она?
Да, девушка, на вид лет двадцати. Я проверял отсек, перед тем как вывести «Беркут» из ангара. Посторонних не было. Но потом уходил за конвертом к Джеремайе. Видимо в этот момент она и пробралась.
Это одна из девчонок Хо? Может он всё подстроил?
Не знаю. Она ещё не очухалась.
Злотый так узнай! в голосе напарника прозвучало раздражение.
Я его понимал. Полёт только начался, а серьезнейший контракт уже был нарушен. И Войцех прав, на автопилоте самолёт будет лететь ещё часа полтора. Времени достаточно, чтобы устроить небольшой допрос. Я повесил гарнитуру на шею, чтобы и мне не мешала, и в тоже время напарник тоже мог всё слышать, и пошёл в грузовой отсек.
После Прокола, каждый приходил в себя по-разному. Чем чаще это делать, тем быстрее организм и сознание возобновляли работу. Девица явно не была опытным забарьерщиком. Хотя то, что она пережила Прокол и не впала в кому делало её одной из нас. Возможно, в другой ситуации я восхитился бы её смелостью и безрассудностью, но сейчас я испытывал только злость и досаду.
Эй! Просыпайся, я похлопал её по щекам.
Не мог не отметить, что девица была весьма симпатичной особой, но это не отменяло устроенной ей подставы. Похлопывания не помогали. Я достал фляжку с водой, отвинтил крышку, промочил горло, а потом плеснул незнакомке в лицо.
Она вздрогнула, распахнула большущие серо-зелёные глаза и резко села. Какое-то время смотрела на меня, как испуганный ребёнок. Заметив по взгляду, что сознание вернулось к ней, я спросил:
Ты кто такая?
Девица не ответила. Начала озираться, с растерянным видом. Либо соображала ещё туго, либо притворялась.
Завязывай с цирком и отвечай на вопрос, если не хочешь выйти наружу, прямо сейчас.
Она продолжила спектакль, а я зритель неблагодарный. Шагнул к ней, схватил за шиворот и поволок к двери.
Она сразу вскрикнула, начала брыкаться, пыталась хвататься связанными руками за всё, что подворачивалось.
Подтащив её к двери, я взялся за верхний рычаг.
Начинаешь говорить или прощаемся?
Ответом мне послужил злобный взгляд.
Ладно.
Я начал открывать дверь, по-прежнему удерживая ее за воротник. Она пыталась кусаться, но я придавил её коленом к полу.
Когда верхний запор открылся, и я потянулся к нижнему, она сдавлено проговорила:
Пусти, скотина Пусти!
Через пару секунд, непременно отпущу.
Нет!
Я позволил ей извернуться и отползти на шаг. Сурово смотрел на неё, всем своим видом показывая решимость либо узнать, что мне надо, либо выбросить её за борт.
Говори! Ты кто такая?! Что тебе тут надо?
Я. Я.
Не врать! заорал я, заставив незнакомку вздрогнуть и испуганно отпрянуть. Что ты делаешь у меня в самолёте?!
Я просила тебя не брать контракт! вдруг крикнула она в ответ, яростно блеснув глазами. Ты понятия не имеешь, что случится, если ты доставишь письмо!
Такая наглость обескураживала.
Отчего же, проговорил я совершено спокойно. Знаю.
Теперь она растерянно моргала.
Знаешь? переспросила недоверчиво.
Конечно! Я выполню контракт и получу вознаграждение. Как и планировалось. Но вернёмся к тебе. Ты кто такая и что делаешь на моём самолёте? Если собираешься играть в молчанку или врать, я кивком указал на дверь, держать не стану. Времени у меня в обрез, а значит и у тебя, поэтому начинай.
Она молчала, но едва я подался к ней, как сразу заговорила:
Меня зовут Клара Уолден, дочь Томаса Уолдена.