Не знал этого старый историк. И никто не знал. Догадок высказывали множество, теорий строили не меньше, но верного ответа не было ни у кого. Точно известно, что около десяти с небольшим лет назад первыми всполошились орнитологи, когда стали обнаруживать дохлых птиц незнакомых, а как позже выяснилось хорошо забытых старых, видов, потом рыбаки наткнулись на всплывших кверху брюхами рыб, доселе ими не виданных, но, как оказалось, описанных в старинных энциклопедиях и обитающих за границами нашего Предела. С этого и началась новая эра. Исследования показали, что Барьер можно пересечь, хотя дано это далеко не всем на такое был способен лишь один из десяти тысяч. К таким уникумам принадлежали и мы с Войцехом.
Над головой у меня появился силуэт Шмеля.
Доброго Барьера, Рома, голос поляка, хрипел и прерывался.
Добра по обе стороны, Войцех, привычно ответил я напарнику.
Напарник занял позицию для совместного Прокола. Чтобы Барьер счёл нас одним целым и выпустил из своего чрева так же вместе, от пилотов требовалось выполнить несколько непростых условий: синхронизировать скорость, вектор направления и плоскость полёта, к тому же расстояние между самолётами не должно превышать примерно двадцати метров. Тогда шансы выйти из Барьера на минимальном расстоянии друг от друга существенно возрастали. А малейшее отклонение грозило большим разбросом. Точку же выхода, не то, что просчитать, а угадать не удавалось даже при полной согласованности. Единственное, в чём можно не сомневаться: что окажемся именно в том Пределе, в который направлялись. Как далеко нас снесёт внутри Барьера одному Богу известно.
Каждый раз лотерея. Вот и сейчас, точка прокола находилась на векторе Дели, а точка выхода могла оказаться где угодно: в Сомалии, Пакистане или над Бенгальским заливом.
Благо конструкторы изобрели синхрометры учитывающие все необходимые параметры и позволяющие нам с Войцехом их согласовать.
Кто и что ни говорил бы, но привыкнуть к прохождению Барьера невозможно.
Найдутся, конечно, бравые Почтальоны, которые, не моргнув глазом, поведают, как они раз за разом пересекают эти стены неведомого излучения, попивая чай и поглаживая при этом филейную часть сидящей на колене куртизанки. Даже уверен, что отыщется немало тех, кто им поверит, поскольку людей, способных преодолеть Барьер и не впасть при этом в кому, очень немного.
Да, мы забарьерщики народ уникальный. Ибо далеко не каждому дано стать пилотом, а уж способность оставаться на ногах при перелете через Барьер проявляется вообще у одного на десять тысяч, если не реже.
Тем временем, серо-розовая стена неумолимо приближалась. Инстинкты вопили, орали благим матом, умоляли отвернуть в сторону. Вспомнились все приметы, страх снова сжал внутренности ледяными тисками. Но пальцы лишь крепче сжимали штурвал. И только глаза невольно отыскивали синхрометр и считывали показания.
Когда-то, по прихоти своего воображения, я представил «Беркута» со стороны: темно-серая щепка, бездумно стремящаяся уколоть бок гиганта, вонзиться в бескрайнюю, утопающую в небесах, неосязаемую, будто бы нереальную поверхность. Помню, как ощущение собственной ничтожности перед мощью необъяснимых исполинских сил повергло меня в ужас и шок. С тех пор, старался держать фантазию в узде, но не всегда удавалось. Барьер не имел четких границ. Его обманчивое свечение окутывало самолет задолго до проникновения, и лишь обрушившаяся на меня тугая, упругая, плотно забившая уши тишина возвестила о том, что я внутри.
Глухота всегда наступала неожиданно, как ни готовься к ней. Следом должны прийти тошнота и головокружение.
Ждать себя они не заставили.
Побороть их и не разукрасить приборную панель остатками завтрака стоило мне огромных усилий. Но тут уже на помощь пришли многолетний опыт и собственные небольшие хитрости, постепенно появившиеся после прохождения десятков, а может и сотен я не считал Барьеров. Смотреть в одну точку и повторять вслух таблицу умножения.
Как ни странно, но это срабатывало.
Дважды один, дважды два....
Где-то на "дважды семь" сознание скакнуло в уютную гавань обрывочных воспоминаний.... Второй курс академии, самоволка, побег от патруля, ночное купание с незнакомкой.
Когда закончил умножать на три, неощутимое давление Барьера вытолкнуло меня в реальность грубо и бесцеремонно. Словно какой-то гигант схватил меня за шкирку и хорошенько встряхнул. Да так, что зашвырнул прямиком в глубокий космос. Я выругался. Но даже этого не получилось: губы двигались, но звук отсутствовал. Отчего злость нахлынула волной.