Итак, классический либерализм сегодня является глубоко маргинальным явлением и в политическом, и в культурном смысле. Что следует из всего, сказанного выше, для либерализма как политической философии? В мире, который в принципе отрицает личные права и свободы, хотя и не всегда делает это последовательно, либерализм сводится к самым базовым вещам к защите неприкосновенности и свободы личности, свободы совести, права на частную жизнь и частную собственность. Точнее говоря, к защите всего того, что удастся сохранить из этого базового набора свобод.
Защита принципов не тождественна отказу от любых компромиссов. В любом деле необходимо считаться с обстоятельствами. Возьмём в качестве примера вопрос о социальных гарантиях. О его содержательных аспектах, в том числе о том, почему большинство граждан обычно желают, чтобы существовало «социальное государство», я уже говорил20, поэтому не буду повторяться.
Человек либеральных взглядов волен считать, что при полном переходе от государственной системы социального страхования к системе, которая состояла бы из негосударственных фондов взаимопомощи, действующих под эгидой землячеств, профессиональных союзов и ассоциаций, церквей и других неправительственных организаций, при участии частных страховых компаний, выиграли бы все, включая самих реципиентов.
Но допустим, что этот человек решил заняться политикой в узком смысле этого слова то есть баллотироваться на выборные должности либо работать под руководством выборных лидеров в государственных органах или в партийных аппаратах. Конечно, он и теперь может излагать свои взгляды, убеждать и т. п. Однако, занимая государственные посты, он должен сообразовывать свои решения с предпочтениями большинства граждан. Если большинство граждан предпочитают сохранить государственную систему социального страхования, политик должен принимать их выбор.
Защищать основополагающие принципы это значит внимательно наблюдать за всем, что происходит, чтобы претворять принципы в жизнь настолько, насколько это возможно здесь и сейчас. Важно подчеркнуть, что «жизнь» в предыдущей фразе это отнюдь не только политическая жизнь в узком смысле слова. Левые и консервативные интеллектуалы и активисты уже давно сделали полем политического противостояния не только все сферы культуры, но даже семейные и личные отношения между людьми. Либералам, волей-неволей, приходится занимать какую-то свою позицию по отношению к этим «культурным войнам». Во многих случаях, борьба в сфере культуры может быть более плодотворной, чем традиционная политика то есть чем избирательные кампании и работа в выборных государственных органах.
В постлиберальном мире защита принципов классического либерализма обязательно предполагает использование отдельных просветов, несогласованностей между разными государствами и т.п., чтобы находить, защищать, сохранять хотя бы какие-то элементы личных прав и свобод.
О каких конкретно «просветах» идёт речь?
В XX и в начале XXI вв. неоднократно случалось, что власти, ретиво проводившие радикальные социалистические меры и тем самым разрушавшие экономику, на какое-то время давали задний ход, чтобы избежать краха, неприемлемого по политическим соображениям. В этой связи можно вспомнить СССР 1920-х гг., КНР Дэн Сяопина и его преемников, КНДР начала 2010-х гг., Кубу наших дней. Все эти режимы для преодоления экономических трудностей бывали вынуждены разрешать и до некоторой степени терпеть частное предпринимательство а вместе с частным предпринимательством и определенную меру личных свобод, неотделимых от экономической свободы. Это были не случайные события, но проявления определенной закономерности, которую объяснил Фридрих Август фон Хайек.
Концепция Хайека о «рассеянном знании» и следствия из неё подробно обсуждаются в одной из следующих глав «Энтони Саттон и экономические проблемы социализма в СССР». Поэтому здесь достаточно сказать, что аргумент Хайека о рассеянном знании доказывает плановая экономика (если только она не имеет возможности массово импортировать проверенные, гарантированно плодотворные идеи, технологии, производственные процессы извне, из «капиталистического» мира) делает практически невозможным интенсивный экономический рост то есть рост, основанный на применении нового знания, а не на увеличении объема задействованных ресурсов.