Я шел медленно. Будто перед смертью вспоминал детство и юность, и свои мечты об идеальном и гармоничном мире.
«Мечты, которые привели меня к Сатане».
***
Где-то, в воспаленном мозгу, шелестел инстинкт самооправдания. Он утешал, что злые корыстные люди, своим цинизмом и лицемерием сделали из восторженного юноши-гуманиста себе подобное чудовище, которое принялось их убивать.
«И, значит, виноваты они».
Но теперь это было мне безразлично.
Я не хотел жить и размышлял, как бы обмануть Велиала, чтобы наложить на себя руки.
Способов было множество, но не один мне не подходил.
***
Пришел домой. Не раздеваясь, повалился на диван.
«Живу как бомж И черт с ним!».
Убивая липкую тишину, включил приемник. Из динамиков лилась то восторженная, то осуждающая галиматья о событиях, которые происходили в центре города, и до которых мне теперь не было дела.
Оказалось, что за время моего отсутствия в Киеве, зомбаки и особо буйные гипнотики захватили городскую администрацию, теперь там живут. Выбивая двери и ломая мебель, они называли себя «воинами Нарнии», «Орками» и тому подобной сказочной нечистью. Разбредясь по огромному зданию, хулиганы принялись грабить кабинеты, столовые, киоски, и все, что попадалось под руку. Во время экспроприации были изнасилованы две особо ответственные чиновницы, защищавшие секретные документы, и дедушка-завхоз. Одна из женщин, после экзекуции сумела вырваться, закрылась в кабинете и вызвала милицию. Когда на вызов прибыло три милиционера, их насмерть растерзала пьяная толпа.
«Утрите сопли кружевными трусиками.
Это революция, детка!
Великая Сатанинская революция».
***
Повертел ручку настройки не было силы слушать эту грязь.
В эфирных завываниях и шорохе прорезался девичий голосок, который бодро сообщил, что вчера в Альпах сорвалась снежная лавина и накрыла большую группу туристов сто двадцать три человека, среди которых семеро детей. Все погибли.
***
Сто двадцать три. Из них, семеро
«Нужно выпить!».
Я понял ПОЧУВСТВОВАЛ! откуда взялись деньги, которые принес Велиал.
Открыл холодильник. Там водки не оказалось.
«Сойду с ума».
Нужно было переться в магазин. От одной мысли о том, что нужно сейчас одеваться, обуваться, выходить на улицу, становилось тошно. Но другого выхода не было.
«Разве что умереть. Но я даже из окна выпрыгнуть не могу, с первого этажа».
Превозмогая тошноту, поплелся в ближайший магазин.
По дороге размышлял, как поступить, чтобы избавиться от щемившего во мне ужаса и боли. Решение было одно, и я уцепился за него, как за соломинку.
Я, ВСЕ-ТАКИ, решил себя убить.
Глава третья
Утро, 18 февраля 2014 года, вторник
***
Сто двадцать три, шептал я, глядя в потолок. Из них семеро детей.
Зеленые чертики плясами перед глазами, голова раскалывалась.
Сто двадцать. И семеро. Сто двадцать три минус семь сто шестнадцать. Сто шестнадцать и семь.
Сердце в который раз сжалось колючей судорогой.
«Особенно жалко тех, семерых.
Особенно, если между них были девочки».
Губы пересохли, внутри жгло, саднило под левым подреберьем. Страшно представить, какой запах исходил изо рта.
«Так мне и надо, твари мерзкой, вонючей.
Хорошо хоть, Веры рядом нет. Ее больше никогда не будет».
Ее НИКОГДА не было! хрипло захохотал-закудахтал я.
«Веры не было, и моя жертва никому не нужна, и те, сто шестнадцать и семь погибли напрасно».
***
Я честно пробовал себя убить. Не вышло: веревка оборвалась, газовые горелки натужно шипели, но, не сохраняя огня, тут же гасли.
Жалел, что у меня нет ружья.
Приноровился пырнуть себя ножом в сердце не хватило духу.
Собрал все имевшееся таблетки. Превозмогая спазмы, проглотил горстями, запивая водкой.
Проваливаясь в серое забытье. Думал, НАДЕЯЛСЯ, что на этом ВСЕ и закончится.
Надеялся напрасно.
Утром проснулся с жутким похмельем, вонючий, мерзкий, но живой.