***
На входе меня остановил дебелый санитар:
Карантин! процедил он сквозь зубы. Вход запрещен.
Мне проведать больную в реанимации. И к доктору залепетал я, пытаясь обойти санитара. Тот стоял монолитной стеной.
Не суетись, сказал санитар, беря меня двумя пальцами за локоток. В приемном отделении есть регистратура. Все вопросы туда. Я проведу.
Не отпуская руку, он потянул меня по темному лабиринту больничных коридоров. Подвел к застекленному барьеру с овальным окошком, за которым сидела чернявая и недовольная, похожая на цыганку, тетка в белой косынке.
Я хочу проведать Артеменко Веру. Она в реанимации. Позавчера доставили после автомобильной аварии.
Тетка смерила меня сонными глазами, молча стала перебирать карточки в длинных узких ящиках, затем долго листала журнал.
Нету такой, зевнула тетка.
Как, нету! меня передернуло. Позавчера нас обоих доставили в вашу больницу. В реанимацию. После аварии на житомирской трассе
Вас тоже доставили? перебила тетка.
Ну да!
А почему вы не лежите в палате, а бегаете по коридорах?
Меня выписали вчера.
После реанимации?
Нет! Я не был реанимации.
Вы только что сказали, что вас обоих доставили!
Да нет
«Да» или «нет»? Мужчина, вы меня путаете! возмутилась тетка, подняла глаза на санитара.
Тот стоял рядом, сложив огромные волосатые лапищи на груди и глядел на меня, как на капризного ребенка.
А в морге? шепотом спросил я не было силы произнести ЭТО в голос. Может она в морге?
Мужчина, вы дурак? зло пробурчала тетка. Как она может быть в морге, если ее к нам вообще НЕ ДОСТАВЛЯЛИ?
«И к лучшему Не хочу ее видеть мертвой. Пусть уж Касикан Эта гадина Велиалова».
Что еще? нетерпеливо спросила тетка.
Просто хотел узнать обреченно сказал я. Страшная догадка закрадывалась в сердце. А доктор на месте?
Как фамилия?
Н-не знаю Он ко мне в палату заходил. Позавчера. В сто двадцать третью.
Вы, мужчина, сначала разберитесь, буркнула тетка, но все же достала блокнот, пролистнула. Доктор Пугач в отпуске.
Как в отпуске? Я с ним общался! Ми с ним договаривались
Не знаю, с кем вы договаривались, но доктор Пугач уже две недели как в отпуске. Доктора нам не чета, они по заграницам ездют, ехидно сказала тетка и покосилась на санитара.
Тот взял меня за локоть двумя пальцами:
Давай, проведу.
Нет, нет я вырвался. Так не может быть!
Санитар опять схватил меня за руку, но уже всей ладонью как тисками.
Все может быть, прошептала тетка, уткнулась в бумаги.
Санитар потянул за собой. Я не упирался.
Он сначала вел меня за руку, но потом отпустил понял, что никуда не денусь. Подвел к выходу, открыл стеклянные двери, выпустил меня наружу.
Не ходи сюда больше, сказал в спину.
Глава вторая
17февраля 2014 года, понедельник
***
Домой шел пешком. На такси денег не хватило оставалось лишь пару сотен гривен, которые отложил на продукты.
Дотронуться же к напитанным чужой болью и смертью еврофантикам, лежавшим в рюкзаке за спиной, брезговал.
И в троллейбус соваться не было силы: от обиды и страшной правды меня совсем не осталось.
Я шел пешком.
***
Шел и ПОНИМАЛ, что вчера ко мне приходила, все-таки, ВЕРА.
«Вернее демоница, которая играла ее роль.
А МОЕЙ Веры НИКОГДА не было.
И она меня НИКОГДА не любила
НИКОГДА!».
Вспомнил, как мы, вместе, в нашем двуедином счастливом Мире, рассуждали о понятиях «навсегда» и «никогда».
«Как давно это было. В прошлой жизни
И она сука! играла
Как-же хорошо она ИГРАЛА!».
Я протискивался меж групп озлобленных парней в масках, с битами и палками наперевес, которые бродили по улицам, и думал, что ЛЮБВИ в этом гребанном мире НЕТ.
А еще думал о том, сколько горя причинил людям своими ЖЕЛАНИЯМИ.
«Я, ведь, и раньше их загадывал. Перед поездкой в деревню, еще, будучи на службе у Велиала, загадал двадцать тысяч гривен, которые затем потратил на Верины одежки. И не особенно тогда комплексовал, и не мучился виной».