И, наконец, очевидное влияние письменная речь оказывает на произношение в тех случаях, когда человек впервые встретил слово в письменном тексте, а до этого никогда не слышал, как оно произносится. А поскольку навык письменной речи в наше время приобретается с раннего детства, то дети впервые встречают многие слова именно в письменном тексте, а не в устной речи, как это было сто лет назад. Именно этим и обуславливается все возрастающее влияние написания на произношение.
Другим мощным источником отклонения от норм литературного произношения традиционно являются местные говоры. Многие люди с детства погружены в среду территориальных диалектов и потому перенимают местное произношение.
Важнейшие языковые черты, которые определили русское нормативное произношение, сложились еще в первой половине XVII века в разговорном языке Москвы в так называемом старомосковском просторечии. Установившиеся в Москве нормы распространились по всей России, так как Москва была политическим и культурным центром страны. Так сложилось исторически. Поэтому фонетические черты московского наречия легли в основу орфоэпических норм. Если бы столицей русского государства стала не Москва, а, допустим, Новгород или Владимир, то литературной нормой было бы «оканье» (т.е. мы бы сейчас произносили в [о] да, а не в [а] да), а если бы столицей стала Рязань «яканье» (т.е. мы говорили бы в [л'а] су, а не в [л'и] су).
Однако некоторые особенности коренного московского произношения (например, «акание») от литературной нормы отклонились23. Слишком сильное «акание» уже не воспринимается как норма литературного языка. Сегодня речь хорошего диктора центрального телевидения и речь даже образованного коренного жителя Подмосковья заметно различаются.
Возможно, расхождение литературной нормы и московского говора обусловлено тем, что долгое время политическим и культурным центром был также и Санкт-Петербург. В позднее советское время считалось, что ленинградское произношение более грамотное, более близкое к норме. И в самом деле, жители любого района России не заметят каких-либо особенностей в говоре коренного ленинградца, потому что его речь наиболее близка тому общенациональному образцу, который все россияне привыкли слышать из уст лучших дикторов телевидения.
Местные диалекты и говоры русского языка объединяются в наречия: северновеликорусское и южновеликорусское, между которыми узкой полосой с северо-запада на юго-восток (Псков Калинин Москва Пенза Саратов) тянутся средневеликорусские говоры, образующие переход между двумя наречиями.
Северновеликорусское наречие характеризуется тремя основными чертами, свойственными всем его говорам: «оканьем» (т.е. различием гласных а и о не только под ударением, но и в безударных слогах), наличием г взрывного и -т (твердого) в окончании 3-го лица настоящего времени глаголов.
Южновеликорусское наречие характеризуется «аканьем», наличием г фрикативного (больше похожего на х) и -т (мягкого) в 3-м лице глаголов. В некоторых южновеликорусским говорах «акание» проявляется в «якании», как, например, в рязанском говоре: [б`ада] [н`аси] [л`ат`ел].
При этом считается, что отличительной особенностью русского языка является его слабая диалектная раздробленность. Для сравнения: наречия китайского языка настолько сильно различаются, что большинство ученых считают их самостоятельными языками. В России же любой русский южанин поймет русского северянина без проблем, хотя каждому из них речь другого покажется забавной.
Поскольку русский язык распространялся по огромной территории из исторической Руси, то в остальных областях огромной страны в Сибири, на Урале, на Кубани сложились диалектные произношения, обусловленные наречием первопоселенцев (южновеликорусским или северновеликорусским), а также влиянием местных языков.