Я тоже так не думаю.
То-то же. Вы можете, полагаю, отправиться со мной послезавтра.
Боюсь, что нельзя. Я уже был в отпуске.
Хотите, я напишу старому Бофлю и попрошу его об одолжении?
Нет, сказал Джонни, не хочу. Завтра я посмотрю и дам вам знать. Во всяком случае я, могу приехать в субботу вечером, на почтовом поезде.
Это будет не совсем удобно. Нельзя ли поехать со мной? Теперь, доброй ночи, мой милый, помните, что если я что скажу, то и сделаю. Могу похвастаться, что от слова своего никогда еще не отрекался.
С этими словами граф протянул своему гостю левую руку и, посмотрев довольно величественно поверх головы молодого человека, правой ладонью три раза ударил себя в грудь. В продолжение этой небольшой сцены Джон Имс чувствовал что перед ним настоящий граф.
Не знаю, что вам сказать, милорд.
Ничего ничего мне не говорите. Твердите лучше себе, что трус никогда не сыщет хорошей невесты. Доброй ночи, мой друг, доброй ночи. Завтра я дома не обедаю, но вы можете зайти ко мне часов в шесть и сказать, как вы решите насчет поездки.
Имс вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, и вскоре очутился в объятиях холода, ступив на мостовую улицы Джермин. Была светлая лунная ночь, мостовая лоснилась и была так чиста, как ручка какой-нибудь леди. С той минуты, как он вошел в гостиницу Покинса, весь мир для него изменился. Неужели вероятно, что Лили Дейл еще может сделаться его женой? Правда ли, что он даже теперь находился в таком положении, что смело мог идти к оллингтонскому сквайру и объявить ему свои виды на его племянницу Лили? До какой степени можно было полагаться на слово графа Де Геста? Чтобы жениться на Лили Дейл, необходимо иметь состояние. Двести или триста фунтов в год, это по меньшей мере! Неужели граф дал ему понять, что любая необходимая сумма будет предоставлена ради такого дела? Как бы там ни было, шагая по направлению к дому, в Буртон-Кресцент, Джонни решил, что должен ехать в Гествик, повиноваться повелению графа. Относительно самой Лили он чувствовал, что перед ней еще долго, долго нельзя будет открыться.
Ах, Джон, как вы запоздали, воскликнула Эмилия, выскочив из дальней комнаты, когда Джонни показался в приемной.
Да, очень запоздал, сказал Джонни и, взяв свечку, прошел мимо нее, не сказав ни слова.
Глава XXXIII. «Придет время»
Слышали, что молодой Имс гостит в гествикском поместье?
Так как это были первые слова, которые сквайр сказал мистрис Дейл, когда она со своими дочерьми явилась в Большой дом после обедни в первый день Рождества, то было очевидно, что известие о приезде Джонни произвело на него некоторое впечатление.
В гествикском поместье? переспросила мистрис Дейл. Скажите пожалуйста! Слышала, Белл? В гору, в гору пошел мастер Джонни!
Разве вы не помните, мама, произнесла Белл, что он помог лорду Де Гесту в той трудной ситуации с быком?
Лили, помнившая все моменты своего последнего свидания с Джоном Имсом, ничего не сказала, но почувствовала в сердце боль при одной мысли, что он так близко от нее и в такое время. Ей нравилось, что он приходил к ней проститься и рассказал все, что было на душе. После сцены в саду она уважала его больше прежнего. Но теперь она считала бы себя обиженной, если бы он явился к ней при таких обстоятельствах.
Я никак не думал, что лорд Де Гест выкажет так много признательности за такую пустую услугу, сказал сквайр. Как бы то ни было, завтра я еду к нему обедать.
И повидаться с молодым Имсом? спросила мистрис Дейл.
Да, в особенности повидаться с молодым Имсом. По крайней мере, лорд Де Гест убедительно меня просил приехать и при этом объявил, что у него будет молодой человек, о котором идет речь.
Бернард тоже едет?
Нет, я не поеду, отвечал Бернард. Завтра я обедаю у вас.
У Лили мелькнуло не вполне осознанное подозрение, что происходящее об обеде у Де Геста как-нибудь непременно должно касаться ее. Но эта идея так же быстро исчезла, как и появилась, оставив после себя неприятное чувство. Бывают болезни, при которых страдает весь организм. Стоит только прикоснуться или даже сделать вид, что вы намерены прикоснуться к пациенту, и он закричит от боли, как будто у него изранено все тело. То же самое бывает и с душевными болезнями. Такая скорбь, в какой находилась бедная Лили, производит в сердце боль во всех его частях и заставляет страдальца постоянно страшиться новых ран. Лили терпеливо несла свой крест, но тем не менее он тяготил ее при каждом повороте, потому, собственно, что у нее доставало силы ходить под его тяжестью, как будто она не несла этого ига. Что бы ни случилось с ней самой, о чем бы ни говорили в ее присутствии, все имело некоторую связь с ее горьким положением. Так и теперь, ее дядя отправлялся повидаться с Джонни Имсом в доме лорда Де Геста, следовательно, там непременно будут говорить о ней, а разговор подобного рода был для нее убийствен.