Ему принадлежит труд «Настоящее положение и современная деятельность православной миссии в Китае», ответил Вермищев.
А чего-то более известное? спросил святой Николай.
«Православная миссия в Китае за двести лет ее существования». Вы и эту работу пропустили?
К Китаю у меня интерес вялый
Но он же писал не о танъцзинях и чжудзянях, а о православии, сказал Вермищев. Оно-то вам близко.
Окончательно я пока во всем не разобрался, пробормотал святой Николай. Духовность в нем проснулась до Китая или уже в Китае? Не от тамошнего ли Дао она у него? Он наверняка был под Дао как поддатый. Всяческим китайским до изнеможения восторгался, а православие для отвода глаз приплел.
Вы говорите, словно бы пасквиль на него сочиняете, промолвил Аринин.
Корю я его с натугой, сказал святой Николай. Ну Дао у него, у отступника, ну да, у меня, святого, нет, а у него да, Дао к Богу и кривыми путями приходят. Я к тебе, Олег, что прикатил-то? К Богу тебя обращать! А с тобой переговорил, о зебре от тебя наслушался, и симметричность моих воззрений у меня перекосилась бумажные колокольчики скомкались. Но чугунный колокол не сомнешь! Над устранением перекоса я под его звон потружусь попытка будет не робкой. Ты-то, Вермищев, здесь для чего? Генеалогия твого приезда к Олегу под навес, она какова?
Я у Олега, чтобы сказать ему, что моя квартира, преобразованная его супругой в музей, провоняла мошенничеством. Ты, Олег, там бывал?
Заходил, кивнул Аринин.
На жену поглядеть или в музее побывать? осведомился Вермищев.
На вас и ваш музей мне
А на жену?
В определенном смысле и на нее, ответил Олег.
И на жену ему, и на музей для культурного семейного человека недурно!
А что с мошенничеством? спросил святой Николай. Под его жену ты, Вермищев, никак копаешь?
Смотрительница же она. Моего музея, храма моих муз, но его меблировка, картины, гардины это все не мое. Той же эпохи, но не мое.
Хуже, чем у вас? поинтересовался Олег.
Интерьер она подменила для меня лестно. Мою потертую, невзрачную мебель куда-то дела, а взамен нее поднатаскала словно бы из княжеского особняка. Из хранилищ других музеев при запросе или знакомстве перевод мебели осуществим ее ко мне, мою на свалку, относительно этого я к твоей жене не острокритичен, но почему со стены «Фрукты и попугаи» исчезли? Картина фламанца Фейта!
Натюрморт? спросил святой Николай.
Без попугаев был бы он, ответил Вермищев. Натюрмортом является изображение неодушевленных предметов. Новослободский художник Илья Сергеевич Блушин мне так говорил. Рисуя при мне зардевшуюся молочницу что вила веревки из немолодых искателей плоти. Если откровенно, «Фруктами и попугаями» я владел не фейтовскими, а блушинскими его копией с Фейта. Но мне-то и копия глаз услаждала! Зачем твоя жена ее из комнаты унесла?
Масляные краски со временем темнеют, промолвил Олег. Через столько лет ночь, которой ни конца и ни края, накрыла и фрукты, и попугая реставраторы с потемнением борются, но моей жене что, вашу никчемную копию на реставрацию нести?
Восстановлению она подлежала, процедил Вермищев. За что ее в утиль?!
Да не трещите вы, сказал Аринин. Взирайте, куда все взирают.
К навесу едет чернокожий.
Он на зебре, на нем белая теннисная форма; проезжая мимо оленей, он и его зебра вызывают у них волнение.
А правда, что церковь в старину утверждала, что негры почернели от грехов? спросил Олег.
Угу, кивнул святой Николай.
А этот чернокожий субъект на зебре, промолвил Олег. На той, что, возможно, Бог.
Это всякое понимание превосходит, пробормотал святой Николай.
Если он нам чем-то не покажется, сказал Аринин, назад в пустыню его вышвырнем. Как вам мое предложение?
Конструктивное, ответил святой Николай.
На за ним отсюда и вы с Вермищевым уберетесь. Мои надоедливые компанейро, занесенные сюда тем же ветром, что и он.
А мы-то обедню тебе чем портим? спросил Вермищев.
Под моим навесом, на стоянке моей якорной, одиночество и удовольствие для меня нераздельны. Какие бы премилые люди ко мне ни приезжали, это мне не изжить. Вам, господин из Магриба, чего от меня возжелалось? поинтересовался Олег у слезшего с зебры негра. По состоянию мышления вы у нас кто? Из рабов или из вольнодумцев?