На могилу свиньи желудь следует класть, веско сказал чернокожий.
Хмм, хмыкнул Олег.
А на мою теннисный мячик.
Так вы теннисист, протянул Аринин.
Я Артур Эш.
Теннисист? спросил Олег.
Именитый теннисист! воскликнул Эш. Ваш родной брат занимается теннисом, а вы к теннису столь равнодушны, что и об Артуре Эше не слышали?
Марс от Солнца планета по расстоянию четвертая, промолвил Аринин. Устройством нашей солнечной системы я не интересуюсь, но кое-что кое-где слухом подцепил.
О раскидистых галактиках и прочем мега-внушительном услышишь, конечно, скорее, чем обо мне, проворчал Артур Эш.
Вас это задевает? спросил святой Николай.
По величине я себя с космосом не сопоставляю, ответил Артур Эш.
Иной ваш ответ мог бы на лопатки меня положить, сказал святой Николай. Но я бы, вероятно, вывернулся. И бросил бы вас через бедро.
А я бы вскочил и швырнул вас через плечо, сказал Артур Эш. После моего шикарного броска вы ушибетесь. Выражение для вашего лица выберете мрачное за мою резкость я здесь у вас под самосуд не попаду?
Брать ответственность на себя мы любим, ответил святой Николай. Что истинно, то истинно, да, Вермищев?
Я бы его не кончал, сказал Вермищев.
Но какая-нибудь кара должна же последовать! вскричал святой Николай.
Мне подумалось о писателе Мопассане, промолвил Вермищев.
О фривольном Ги? нахмурил брови святой Николай.
Убедившись в том, что он неадекватен, Ги Мопассан попросил своего слугу смирительную рубашку ему принести, сказал Вермищев.
Упаковывать меня я не позволю, сказал Артур Эш. О чем собирался, вас проинформирую и отвалю. С планами я определился. Мотивацию, чтобы не задерживаться, отыскал. Не растормоши меня вам братик Паша, я бы возле вас не замаячил. Его кто-то научил выйти по мою душу в астрал и начать меня уговаривать перенести в него, в бесперспективного белого мальчика, мой теннисный гений. Скажите вашему брату, что я ему отказываю.
Вы расист? поинтересовался Аринин.
Все цвета кожи для меня одинаковы! Если я хоть на дюйм приврал, пусть меня рыбам скормят!
В пустыне? спросил святой Николай.
Ну замените рыб на на кого вам вздумается. Я не придам Паше сил не из-за его белизны, а из-за отсутствия в нем трудолюбия. Тому, кто шланг, тому, кто только о девках и мыслит, поддержки от величайшего трудяги Артура Эша не последует! А теперь я на зебру. Я и зебра, мы с ней вам, сеньоры, откланиваемся.
Что до зебры, пробормотал святой Николай, то вы ее к рукам-то как прибрали?
Она ко мне приблизилась и передние копыта передо мной склонила.
Навроде цирковой лошади? спросил святой Николай.
В точности, да, ответил Артур Эш. Ничего не прикладывая, я ее каким-то образом к себе расположил.
Не тем ли, что грозились ее на мясо пустить? осведомился святой Николай.
Я не мясник! вскричал Артур Эш. Я даже не мясоед! Я куроед! Ем не мясо, а курицу а он мне, мясник! Рискнувшему на меня это навешивать, я не просто навешаю, а на клочки разорву!
Вы, Артур, полегче, промолвил Вермищев. Что вы из-за мясника-то? При подходящих обстоятельствах мясник способен быть героем.
Кто, мясник? удивился святой Николай.
Кузьма Минин был мясником, сказал Вермищев. Тот Кузьма. Вдохновитель.
Освободительного движения русского народа против польских интервентов, дополнил Артур Эш.
Ну наш Артур и подкован, протянул святой Николай. Ты, Олег, слышал, что он отколол?
Подоплеку его исторических познаний вы выясните без меня, сказал Аринин. В параллельной езде на оленях и зебре повыспрашиваете, попризнаетесь, целевую аудиторию для его сокровенных выбалтываний он обретет и в святом, и в баснописце, а меня извините. Куда вам идти, вы понимаете?
До свидания, сказал Вермищев.
Угу. В гости не жду.
Грубо, Олег, промолвил ушагивающий из-под навеса святой Николай.
Воспитание подкачало, кивнул Артур Эш.
Артур Эш садится на зебру, Вермищев и святой Николай забираются в упряжку, всеобщий исход вводит Олега Аринина в праздничную умиротворенность.
ТРУП Лидии Шикиной из квартиры увезли, но взамен нее там ее огненная, смотрящая на Желткова кровожадной зверюгой, сестра Дарья.