Жуков. Предусмотрено, братец, предусмотрено при получении его согласия обряд бракосочетания был бы проведен прямо в квартире.
Тхакхок. Какой-то тупик и как же он высвободился?
Жуков. Стучал в пол.
Тхакхок. Разозленный сосед снизу поднялся выяснить, кто это тут безобразничает, и его заточение кончилось? Здраво он поступил! Подготовленный человек, заметно!
Жуков. Поскольку за дверью постоянно находился неприятель, громко он не стучал.
Паксал. И сосед снизу его стуки не расслышал?
Жуков. Под ним жил моряк. Он откуда-то знал азбуку Морзе, а ему сверху выстукивали именно ею приняв паническое сообщение, моряк отправился по указанному ему тем же способом адресу, и колеса системы закрутились. Из Набережных Челнов позвонили в Москву, из Москвы тут же вылетел я; когда я вышел из лифта, кто-то из родственников девушки встал у меня на пути, но я провел с ним содержательную беседу, и узник был выпущен. На вопрос, полетит ли он со мной или поищет в Набережных Челнах новую подружку, он взмолился его не оставлять, потом причитал и скулил, что он попал в руки опасной шайки, они, заявлял он, работают на Лаос.
Тхакхок. На нас?!
Жуков. Извращая факты, он пытался себя обелить и внушить мне, что он исстрадался из-за выполняемой им миссии, а не из-за чего-то иного распирающего его брюки.
Паксал. У него стояло и на тебя?
Жуков. Его лживость я стерпел, но это я взбеленился и врезал ему в живот.
Тхакхок. Мог бы и пониже.
Жуков. Да я бы и в живот не лупил обошелся бы словами, не потеряй я дар речи. А так получилось, что Семен Соломонович Самодур и Самуил Абрамович Самосуд.
Тхакхок. А они
Жуков. Настоящие люди искусства. Кукольник и дирижер. Что, добавил я нерва?
Паксал. Твоя пустыня изобильна.
Жуков. В ней я пеку пирожки с творогом. Напеку и хожу, торгую. Ковыляю, загораю и вот я Санкт-Петербурге. В Восточно-Европейском Институте Психоанализа. Куда уже выехала группа быстрого реагирования. Без всякой на то необходимости. Я же не бушевал.
Паксал. Молча сидел в приемной?
Жуков. В приемной где пыли по пояс. И в пыли мои колени щупают слоники долгоносики жуки с хоботками. Выслушавшая меня женщина-профессор повернулась ко мне спиной. Намекнула, что хочет сзади. Хуже проститутки в Абердине проститутка ко мне подходила. Я сказал ей, что сегодня я не настроении, и поэтому ты называй реальную цену. Пятьдесят фунтов? За тебя? Пока откладывается
Тхакхок. Ты бы и в храме на свечку пожалел?
Жуков. Не смешивай. Как мне говорил один чех: «не путай Прокопа Великого с Прокопом Малым».
Паксал. Хмм
Жуков. Его зовут Вацлавом. В пражском соборе Святого Витта этого чеха Вацлава пуля едва зацепила.
Тхакхок. Повезло. Жуков. Но стреляли вообще не в него! Какое же везение с Вацлавом случилась истерика повалившись, он завопил, что кто-то тупо палит и сокращает поголовье верующих, а мне, атеисту, ранение. Мне, который здесь не с эгоистичными целями, как все вокруг, просящие у Бога для себя. Поэтому Он и допустил, чтобы вас убили. А мне он отвел лишь легкую рану присланную мне открытку с рычащим на ней львом я, куда мне сказано, положу и своим ходом отправлюсь в больницу.
Паксал. Открытка из Москвы?
Жуков. Рычащий лев это подтверждение. Знак того, что операция состоится. Если бы пришедший за открыткой человек увидел на ней льва улыбающегося, он бы понял, что наверху утвержден перенос. И вы бы поняли. Зная, какой лев чему соответствует.
Тхакхок. Было бы что понимать стрельба в соборе к вашей операции не относилась?
Жуков. Ты что, сдурел? Там орудовали недисциплинированные психи не без бунтарских наклонностей атака же не на что-то, а на государственную религию но в большей степени они психи. Невменяемые преступники. То-то их потянуло в собор Святого Витта у служащих в нем священников отнюдь не безопасные условия труда. Для последующего отпора тем буйнопомешанным, что оснащены исключительно собственным безумием, им следует где-нибудь за алтарем между собой боксировать и поднимать железо, но с вооруженными-то что поделаешь не сидеть же безвылазно на больничном.
Тхакхок. Потребовали бы раздать им автоматы. У старшего над ними кардинала.
Жуков. И вести службу с автоматами? И исповедь с автоматом принимать?
Тхакхок. В закуточке, где исповедуются, священник наиболее уязвим. А перейди он в отсек для исповедующегося и наведи на него дуло, я думаю, исповедь бы пошла повеселее и почестнее.