Красникова. Вы что, стушевались? А от чего? Что вас от меня отворачивает? Я же не демоническая красавица, чтобы передо мной подрагивать я типичная, безвредная женщина, которая мечтает о семье, об уюте чем я не для вас? Почему вы подумываете, что я для вас не предназначена?
Гамашев. У меня о вас обрывочные сведения.
Красникова. Вам требуется полная раскладка? Какую сосала соску, в какую ходила школу, с какими мальчишками играла на переменках, с какими
Гамашев. Вы играли с мальчишками? Не в мужском туалете, случайно? В «Миленькая, замри», в «Миленькая, позволь тебя раздеть» я в школе учился, я не забыл.
Красникова. В вашей школе попадались такие девочки, что совершенно без стыда? И вы у вас в туалете на них пялились?
Гамашев. Меня старшеклассники не впускали. Когда я сам стал учащимся старшей школы, глядеть в туалете стало не на что.
Красникова. Перевелись охотницы наготой светить?
Гамашев. Я их там не заставал.
Красникова. Но совались в туалет с ожиданием
Гамашев. Посещал его чаще, чем мне было надо.
В магазин заходит прилизанный, пребывающий в взвинченности Шабанов.
Красникова. Добрый вечер.
Шабанов. Где у вас рубахи от «Армани»?
Красникова. Вы сказали, рубахи
Шабанов. Ну, рубашки. Если я выразился по-простецки, вы меня что, за чушку приняли? За хмырину среднерусскую? У тут Москва, а я, предполагается, еще утром гусей на Белгородчине пас? А я, любезные, с «Аэропорта»! Не с аэродрома, а с района «Аэропорт». В нем я с рождения. Когда-то и улыбчивым был сейчас, когда я сильно улыбаюсь, у меня ноют зубы. Рубашки от «Армани» вы мне покажете?
Красникова. Вы их у нас не найдете.
Шабанов. Не завезли?
Красникова. У нас не фирменный магазин «Армани».
Шабанов. Вижу, людей вы не любите я о них тоже много знаю. По другим, по себе, в плохом расположении духа я относительно идеала котирую себя низко. Чувствуя нутром, что на моей могиле никакая береза не приживется.
Гамашев. Вкопайте пластиковую.
Шабанов. С листочками из алюминия? А к надгробию будет приделано чучело ворона! Ветерок, перезвон, неподвижный ворон у пришедших на мою могилу масса впечатлений возникнет.
Красникова. Судя по вашему виду, вы хвораете лишь морально.
Шабанов. Физически я, как дуб. Физически! Не умственно!
Гамашев. Это никто не оспаривает.
Шабанов. И даже не вздумайте сегодня я кое-кому рожу уже начистил. Шел по Якиманке и смотрю тонкая пачка денег лежит. Ну, понятно, что кидок, рассчитано на придурков но я ее поднял. Из чувства противоречия. Меня окликают, и подошедший мужик говорит, что деньги обронил он, что отдавай, я возвращаю, и он молвит, что в пачке было больше. Иной бы безвольно замямлил, а я не растерялся и проорал: я что, на лоха похож?! Но ты же поднял, пробормотал он. Вот мы и поглядим, кто от этого выиграет, крикнул я и влепил ему четко в подбородок. Подскочивший сообщник навел на меня пистолет, но я попер на него грудью, пистолет у него вырвал и опять кулачищем со всей дури в подбородок деньги остались у меня.
Гамашев. Вы их заработали.
Шабанов. Они грязные. И я задумал на что-нибудь грязное их и потратить перепихнулся со шлюшкой, купил билет на выступление популярного певца, вечерком заполз к вам. За «Армани».
Красникова. Прочие бренды вас не заинтересуют?
Шабанов. Да я моду не отслеживаю что на слуху, то и спросил. Вы замужняя женщина?
Красникова. А вам-то
Гамашев. У него пистолет.
Шабанов. Я с ним не расстался. Из соображений безопасности вам следует мне не грубить.
Красникова. Я вам не нахамлю, но и задабривать вас ничем не стану. Было бы иллюзией думать, что если вы вооружены, вы меня так разом добьетесь.
Шабанов. Участь быть подвергнутой насилию вам не грозит. Не стоит и возиться я нисколько не собираюсь к чему-то вас принуждать! Я осведомился о вашем семейном положении, а прочее пошло не от меня это вы разговор в ту плоскость повернули. По собственной инициативе! Мои понятия о порядочности надругаться над женщиной мне никогда не давали, но я и с пистолетом никогда не ходил с ним власть повыше, чем без него. Под дулом пистолета вы бы мне, наверное, не сопротивлялись. Подонком я прошу меня не считать! При том, что вспылить я могу, осознанно кого-то унижающим я себя не видел, а сейчас не исключаю. И кто же мои базовые ценности сокрушил? Вы, дамочка! Вы задали мне направление, о котором я и не задумывался.