Ты меня прости, папа, но это дичь какая-то. Это уже давно не так!..
Так Анатолий Антонович устарел прямо во время попытки стать современным.
Виктория! воззвал он так, словно настоящая Вика спряталась где-то глубоко внутри головы его дочери и поэтому плохо слышала.
Не надо на меня кричать! заслонилась Вика ладонью и спустила ноги с кушетки. Это все вообще уже!
Молодец, сестренка! заулыбался Эдик.
Куда?! грозно вопросил отец, глядя как Вика удаляется по направлению к коридору.
Если вы еще орать будете, я от вас в общагу съеду! Вика даже не обернулась. Даром, что пустая стоит!
Анатолий Антонович прикрыл глаза. Все пошло не так. Ему никак не удавалось донести простую мысль, что сейчас не время философствовать, что сейчас надо сидеть тихо, пригнувшись, как в окопе во время обстрела, и не привлекать к себе внимания, потому что
На этом месте простота заканчивалась, потому что Анатолий Антонович не мог им рассказать про фундаменты. Это ведь повредило бы образу мудрого главы семьи. И хотя сейчас реальность разительно отличалась от желаемой картинки, Анатолий Антонович в глубине себя надеялся, что дети все же одумаются. Мысль о том, что «одуматься» могут не только они, но и он сам, конечно, его не посещала.
Зато он четко видел систему распределения ресурсов. Она напоминала схему разводки воды по квартирам: большой насос он сам выкачивал ресурсы из окружающего пространства, а от него широкие трубы вели к семье и другим нужным людям, ветвясь на мелкие патрубки. Сейчас на схеме пульсировала красным не самая толстая, но все же заметная трубка. Невозможно было оторвать от нее взгляд, и Анатолий послушно соскочил на понятную ему тему:
Вот что, Эдуард. Раз ты такой свободный и умный, может хватит на моей шее сидеть? Иди-ка заработай себе на свои эти Взгляды! От меня ты больше денег не получишь!
***Об этом семейном совете мне рассказала Марина, когда пришла ко мне в образе и состоянии свободной женщины, чтобы поговорить. Я вообще большую часть этой истории узнал из первых рук. Немногое оставшееся я восстановил сам, соединяя точки линиями. Они ведь, если помните, в среднем стремятся быть прямыми.
Ты знаешь, сказала Марина под конец того первого разговора, который, признаюсь, был довольно длинным и закончился под утро. Это была, наверное, первая трещинка в фундаменте. Ты еще не веришь, что она появилась, а она становится длиннее, шире, все начинает перекашиваться
Марина говорила все это фигурально, не зная, что вполне натуральные трещины уже пронизали фундаменты зданий в Экотауне и довольно бодро расширяются. Через три дня все начнет перекашиваться и весь район уплывет вниз по реке вслед за пиломатериалами.
***У Марины было свое представление о счастье. Выглядело оно так: все домочадцы сидят рядком, сложив руки на коленях и дружелюбно и радостно улыбаются друг другу. Марина могла часами созерцать эту сцену, не переставая ей радоваться. Из этого не так уж трудно понять, что Марина была женщиной довольно несчастной никто ведь никогда так по-идиотски себя не вел однако каждый раз, как ей не удавалось достичь цели, она чувствовала, что приблизилась к ней еще немного, и тем утешалась.
Ровно это происходило и во время семейного совета по установке чипов. Стремясь приблизиться к желаемой картине Марина пыталась смягчить обстановку негромкими восклицаниями неопределенного содержания:
Эдик, зачем так!.. Толик, пожалуйста!.. Вика, милая!..
Ясно, что никто на нее внимания не обращал. За все время спора никто ни разу даже не повернул к ней головы. Вплоть до момента, когда Эдик, сообщив, что принципы не продаются, засунул руки в карманы и демонстративно из столовой вышел вслед за сестрой. Только тут Анатолий Антонович остановил взгляд на Марине.
Она поднялась, шагнула к нему.
Так плохо? спросила она, имея в виду настроение мужа.
Он в ответ обвел глазами помещение, шумно вздохнул и посмотрел на свои руки, которыми держался за спинку стула.
Сложно, буркнул он наконец.
У тебя ничего не отложено?
Оценка доступных ресурсов первое дело в моменты кризиса. Спрашивала Марина только сейчас, потому что до этого никогда не интересовалась финансовым положением семьи. Не случалось таких кризисов, чтобы отменялись поездки на море, а муж неделю ходил мрачным.