Не был бы зеленым, стал бы хэккийцем, восхитился Наэль. Настоящий мужчина!
Уже изрядно выпившие северяне захохотали. Эсгель улыбнулась. Раэль усадил княжича на лавку. Ингаэль поднял руку, призывая всех к тишине. Хэккийцы замерли.
Сюда идут. Похоже на надьяра Заэля!
У меня идея, надьяра! Наэль что-то прошептал ей на ухо, та одобрительно закивала.
Я у вас всех в неоплатном долгу, улыбнулась она.
Надьяр Заэль и Лесной Князь прогуливались по саду, беседуя о каких-то делах. Их привлек мягкий свет фонариков дальней беседки. Решив, что в ногах правды нет, они направились туда и замерли. В беседке сидели двое: высокий юноша и девушка, положившая голову тому на плечо. Надьяр Заэль и Лесной Князь многозначительно переглянулись и довольно пожали друг другу руки.
Не будем мешать, прошептал надьяр Заэль, и они бесшумно направились обратно во Дворец.
Эсгель открыла глаза. Все та же пещера. Приятно потрескивает костерок.
Снилось что-то приятное? спросил надьяр Таэль. Девушку передернуло от излишнего внимания к собственной персоне. Дядюшка не спускал с нее глаз.
Она пожала плечами и улыбнулась, вспомнив сон и следующее за теми событиями утро. Отец широко улыбался за завтраком, а Эсгель давилась от рвущегося наружу хохота. К тому времени как Итэль пришел в себя, она умудрилась заснуть. И не заметила, как подлое платье предательски обнажило плечо. Естественно, княжич расценил все лучшим образом, напрочь забыв о том, что видел и слышал тем вечером. И избавил княжну от каких-либо объяснений, посчитав вопрос «а что вчера произошло» оскорбительным для дамы его сердца.
Ерунда всякая снилась, надьяр, ответила Эсгель.
Кружева? прищурился тот. Эсгель нахмурилась. Её пугала проницательность надьяра.
Я что, разговариваю во сне?
Моя сестра была большой любительницей наряжаться в оные, пояснил Таэль. Я полагаю, тебе не сладко пришлось в свое время. Хотя, надо отдать должное, это крайне привлекательно. Особенно эти открытые сорочки. Ну, которые и сорочками-то назвать сложно полоса шелка на груди и кружева до пола.
Что, правда? глядя исподлобья, разочаровано спросила Эсгель. Они же ужасные. От них все тело чешется.
Зато их снимать удобно, парировал Таэль. Предательский румянец выдал девушку с головой: она представила, что в ту ночь на ней была именно такая сорочка.
Хотя мне всегда больше нравились девушки в хенсаях, он задумчиво почесал подбородок. Они своих желаний в мое время не стыдились.
Эсгель погрустнела. В ветви Хэку ей одной было не дозволено иметь близкие связи. Князья, как выразился её отец, надкусанные яблоки не доедают. Она вздохнула. Её всегда мучил вопрос касательно Раэля.
Надьяр Таэль, решила сменить тему девушка. Вы обещали мне рассказать про рхаров.
Тогда собирайся и пошли, он кивнул в сторону своего сундука. Там найдешь, что надо. Я и твои пожитки туда положил, ты уж извини.
Эсгель обнаружила свои вещи в целости и сохранности. В них никто не копался. Одевшись, она принялась причесываться.
Ого, какая вещица, указал надьяр Таэль на гребень. Это кто ж такой молодец, догадался?
Эсгель взглянула на гребень как в первый раз. Черное дерево безо всяких изысков. Не слишком частые, но и не слишком редкие длинные зубцы. Он был тяжелее обычных гребней, но ей пришелся по руке. Она бережно хранила его и не меняла ни на какой другой.
Они ехали в Летний Дворец.
Расчесывая на ночь волосы, Эсгель разговаривала с перстами возле костра. Густые волосы успели спутаться за целый день быстрой езды. Вдруг изящный гребешок хрупнул в её руке и развалился пополам. И это в её жизни был далеко не первый гребень. Она удрученно вздохнула. Новый взять не откуда. Эсгель заплела так и недорасчесанные волосы в косу и подобрала обломки.
Иной раз я думаю, что мой отец прав, сказала она.
Что не будь вы княжеского рода, вашим гербом была бы дикая лошадь? улыбнулся Наэль. Эсгель еще раз вздохнула, выбросила обломки в костер и отправилась спать.
Утром она сидела в гордом одиночестве с чашей духмяного отвара, ожидая, когда проснутся Наэль или Гаэль. Из четверых перстов только они носили более-менее длинные волосы, и у них можно было попросить гребешок. Наэль почти всегда завязывал хвост на затылке, собирая в него только верхнюю часть волос, Гаэль же заплетал косу от самого темени, перехватывая её тесьмой у начала шеи. У Ингаэля волосы вились, и он их очень коротко из-за этого подстригал, в отличие от брата тот просто носил кудри до плеч. А Раэль всегда коротко стригся, потому что как ни старался он их укладывать, они все время стояли торчком, как шипы. За это его иногда обзывали колючкой.