– Баррик прав, – проговорила она. – Вы хотите, чтобы мы поверили невероятному.
– Я ничего не хочу. Мне все равно, – ответил оружейник.
Но движения его рук выдавали волнение. Шасо положил ладони на колени, и Баррик видел, как он сжимает и разжимает кулаки.
Теперь и Бриони утратила спокойный тон.
– Вам все равно, что мой брат мертв? Вам все равно, что Кендрика убили? Он был добр к вам. Мы всегда хорошо к вам относились.
– Да, вы, Эддоны, хорошо ко мне относились. – Он переменил позу, и цепь звякнула. Авин Броун встал рядом с принцессой. – Ваш отец победил меня на поле брани и оставил в живых. Он хороший человек. Потом он привез меня в свой Дом, как собаку, найденную на улице, и заставил служить ему. Очень хороший человек.
– Ты хуже собаки, неблагодарная тварь! – выкрикнул Баррик. Перед ним стоял другой Шасо – не тот, кого он знал раньше. Нынешний мрачный человек жалел себя. Тем не менее именно он мучил Баррика, из-за него принц вечно чувствовал свою неполноценность. – С тобой никогда не обращались как со слугой! Тебя сделали лордом! Отец дал тебе землю, дом, почетную должность!
– В этом и проявилась его жестокость. – На лице Шасо вновь блуждала пугающая пустая улыбка, словно зияющая рана на темном лице. – Моя прежняя жизнь была потеряна. Словно лодка, сорвавшаяся с привязи. Король дал мне новую жизнь, богатство и почет. Я не мог его ненавидеть. А позднее… Что скрывать – позднее я сам продал свою свободу. Из нас двоих я был худшим предателем, но это не значит, что я его простил.
– Он признал себя предателем! – воскликнул Баррик и шагнул вперед, чтобы схватить Бриони за руку.
Но она оттолкнула его.
– Пойдем! – настаивал принц. – Он же признал, что ненавидел нашу семью. Мы услышали достаточно.
Он больше не хотел оставаться в подземелье, куда не проникали солнце и свежий воздух. Это место было пропитано страданием. А еще принц понял, что Шасо хранит тайны более опасные, чем клинок, и более страшные, чем убийство. Баррик хотел, чтобы старик замолчал.
Бриони заговорила не сразу.
– Я поняла не все ваши слова. Но если в вас сохранились хоть какие-то остатки преданности нашей семье, вы обязаны рассказать нам правду. Если это ваша кровь, как она попала на нож?
Шасо медленно поднял и показал руки. Перекрещивающиеся порезы на его запястьях почти затянулись.
– Я сам себя поранил.
– Но почему?
Он лишь покачал головой.
– Скорее всего, это сделал Кендрик или один из стражников, защищаясь, – заметил Баррик.
– Разве на оружии стражников была кровь? – спросила сестра. – Я что-то не помню.
Разговор о крови заставил Бриони побледнеть. Еще полгода назад Баррик обязательно придумал бы, как отвлечь ее, сгладить неприятное впечатление от обсуждения ужасных вопросов. Но сейчас он чувствовал себя опустошенным, душа перегорела – остались пепел да зола.
– У вашего брата вообще не было оружия, – ответил за принца Авин Броун, – что делает убийство еще более подлым. Тела стражников изуродованы, и уже нельзя сказать, осталась ли кровь на их клинках.
– Вы нам ничего не объяснили, – снова обратилась Бриони к Шасо. – Если хотите, чтобы вам поверили, расскажите, откуда у вас раны и как все произошло. О чем вы говорили с Кендриком? Что вызвало такие последствия?
Главный оружейник покачал головой.
– Это останется нашей тайной – моей и покойного принца. Она умрет вместе со мной.
– Не говорите пустых слов, лорд Шасо, – предостерег его Авин Броун. – При короле Олине у палача было гораздо меньше работы, чем во времена прежнего монарха, но его топор по-прежнему остро наточен.
Главный оружейник посмотрел на Баррика, затем перевел взгляд на Бриони и ответил:
– Если вам нужна моя голова, возьмите ее. Я устал жить.